– Галлюцинации, пап. Завтра буду в полном порядке.
Всю ночь Стилински находится где-то между кошмаром и явью. Физически – мечется в объятиях, похожих на захват, то и дело стараясь отпихнуть от себя настырного оборотня. Морально – в лесу, в Нью-Йоркской квартире, в доме Хейла, в салоне Камаро, в школе, в клинике… Везде и нигде одновременно.
Утром становится легче. Стайлз уже куда осмысленнее оглядывает спящего сидя Дерека, прислонившегося спиной к изголовью. Оборотень наверняка только-только провалился в зыбкий тревожный сон, и мужчина старается даже дышать потише. Он припоминает, что ночью ему было до невозможности душно. Сейчас – очень холодно. Тело довольно слабо реагирует на его желание двигаться, но ему всё же удаётся осторожно выбраться из постели. Агент не рискует трогать подростка и, на всякий случай держась поближе к стене, тащится в ванную.
После душа и кофе он немного приходит в нормальное состояние. Если можно, конечно, назвать это состояние «нормальным». Суставы ноют, как будто ему лет семьсот, а горло першит. Хейл неслышной тенью подбирается сзади и порывисто обнимает сидящего за столом Стайлза, вжимается грудью в спинку стула и утыкается носом куда-то за ухо – Стилински чувствует обжигающе горячий выдох.
– Привет, – он находит рукой чужое плечо и чуть сдавливает пальцами. Дерек вместо ответа притирается к виску щекой и не торопится его отпускать.
– Мог бы просто разбудить меня, я принёс бы тебе кофе, – это Стилински слышит спустя ещё минуту. Под притворным бурчанием прекрасно слышно беспокойство. Чистое. Неподдельное. Искреннее.
– В шесть утра? Я, значит, чудовище по твоему мнению.
– По моему мнению, Стайлз, ты нас с шерифом чуть не довел до инсульта. Мы уже думали вызывать врача, но ты в себя пришёл.
– У оборотней не бывает инсульта, – усмехается Мечислав, а после морщится, когда Хейл, резко переместив руку, щелкает его по носу. – Ладно! Я понял твою аналогию. Раз горишь желанием быть общественно полезным, приготовь бедному мне завтрак.
– Это тебе дорого обойдётся, – Дерек появляется справа и наклоняется так, чтобы остаток фразы выдохнуть собеседнику в губы. – Что предложишь?
– Твои манеры, ровно как и мои познания в латыни, - горло всё ещё не настроено выдавать человеческие звуки. Только шипящий скрежет. Говорить больно. Даже после кофе. – просто mierda, Дерек.
Хейл воспринимает подкол слишком остро, готовится даже что-то ответить. Мужчина только усмехается, перебарывает слабость и подается ему навстречу. Поцелуй выходит довольно смазанным. Зато искренним. Оборотень отстраняется и резко отходит к холодильнику за секунду до того, как в дверном проеме показывается шериф. Стайлз желает отцу добрейшего утра и прячется в чашке с кофе.
========== Часть 2. Глава 8. ==========
Шесть дней. Это совсем немного, особенно, если учитывать концентрацию событий в Бикон Хиллз в последнее время. Наоборот – сто сорок четыре часа – чертовски мало. И теперь Стайлзу совсем не до того, чтобы тратить драгоценное время на дело о пожаре. Какая к чёрту разница, почему Сатоми решила продемонстрировать Хейлам их место? Ему теперь ещё очень долго не докопаться до истины. Есть проблемы и более серьёзные, как бы кощунственно и дико это не звучало по отношению к Дереку. Его дядюшка, например. Или его любовница. Или его одноклассник…
– Громко думаешь, - резюмирует вполголоса оборотень, когда они вываливаются из безопасной теплоты привычной гостиной в сырой внешний мир и занимают крыльцо. Стилински выгадывает себе время, механически выбив сигарету из пачки щелчком по дну и подхватив её губами. Вместо привычного привкуса бензина – газ. Зиппо осталась Питеру в качестве трофея. Мужчина медленно затягивается, старательно разглядывая максимально непримечательный пейзаж.
– Не слишком громко. В твоём возрасте меня было вообще не заткнуть. Но ты ведь не об этом, волче… Ты хочешь конкретики. Плана. Решения, – агент сдувает пепел, снова затягивается, - хоть чего-нибудь. Ты хочешь, чтобы я подсказал тебе, кто виновен в пожаре. Чтобы догадался, что планируют Ардженты и за что сожгли к чёртовой матери Сатоми и её стаю. Чтобы предложил вариант, как бы расправиться с твоим чокнутым дядей, убившим как минимум ту девушку. А этого я не могу тебе дать.
Дерек выдерживает паузу. Достаточную для того, чтобы Стайлз мог потянуться за второй сигаретой, но он не тянется. Только оставляет окурок в пепельнице и наконец смотрит на подростка. Хейл особенно тщательно контролирует выражение лица, но Стилински отмечает его общую напряжённость. Может, даже чувствует, как бы по-идиотски это не звучало.
– Волче – уже что-то новенькое, – как-то нехотя выдавливает оборотень. – Можно сказать… Что мы делаем успехи в отношениях, да? Ну, в тех отношениях, в которых не состоим. Раз уж зашёл разговор, давай обсудим, что вообще между нами.
Резкая смена темы выходит совершенно нелогичной и несвоевременной. От такого очень тянет ущипнуть себя, чтобы удостовериться в реальности происходящего, но всё-таки получается воздержаться. Стайлз снова закуривает и с удивлением отмечает: вчерашняя потребность в виски тоже никуда не делась. Во время учёбы Стилински не слишком заморачивался психологией на профессиональном уровне, но даже его базовых знаний достаточно для понимания абсурдности разговора. Это ведь сублимация, - заявляет внутренний голос, всё ещё использующий Питера в качестве базового звучания, - С обеих, Стайлз, сторон.
– Влечение, – отвечает агент. Хейл кивает спустя очень долгую секунду. И всё равно внутренности как-то нехорошо скручиваются в узлы и, кажется, меняются местами. Стилински начинает тошнить. – Между нами обоюдное уголовно наказуемое влечение из-за того ненормального дерьма, в котором мы побывали.
– Хорошее определение, – Дерек всё ещё выглядит холодным и несколько отстранённым. Агент не понимает, почему его знобит от этого, но предпочитает засунуть факт куда поглубже. Если начать анализировать, ничего хорошего не выйдет. – Это всё?
Нет, это точно не всё. Остаётся только в слова оформить. Разложить невнятные чувства внутри по местам. Оценить. Считаете ли Вы, мистер Стилински-младший, что это только влечение? Вам требуется
дополнительное время на размышление?
Но отвечать Стайлзу не приходится. Дерек резко поднимается на ноги, и агент даже не успевает спросить, почему – через мгновение подросток сходит с крыльца и стремительно перемещается к припаркованному Шевроле. Стилински торопливо тушит сигарету и тоже встаёт. Хейл вытаскивает из-под дворника лист бумаги.
– Тебе привет от Кейт Арджент, – чеканит юноша и нехотя отдаёт бумагу федералу. Стайлз не чувствует, но письмо обильно сбрызнуто духами. Хейл очень чётко передал суть послания. В записке всего два предложения: «Привет, мой дорогой друг из Бюро. С большим нетерпением жду встречи». Подписи нет, а почерк не слишком специфичный, чтобы сильно запоминаться.
– Неожиданно, – Стайлз осторожно складывает записку и сует в карман. Что бы там не задумала женщина, прямо сейчас её здесь нет. Она не так сильно пугает, пока не появляется в поле зрения Стилински. – Твоя бывшая мне угрожает. Не знаю даже, куда бежать.
– Ирония неуместна! – Шипит Дерек и резко сокращает расстояние, но почему-то не проделывает уже привычные движения, чтобы схватиться за чужой воротник. – Включай голову, Стайлз. Охотник ждёт встречи с тобой, нам срочно нужно что-то сделать!
Беспокойство Хейла, как бы он не старался скрыть эмоции, всё равно слишком отчётливое. И Стилински соврёт, если скажет, что оно раздражает. Совсем наоборот. И Хейл очень даже прав – им срочно нужно ещё раз определить свои задачи и «что-то сделать».
Обсуждение они продолжают только за закрытой дверью комнаты Стилински. Он без лишней скромности занимает постель, предоставив оборотню всё оставшееся свободное пространство. И Дерек использует его относительно верно – вымеряет шагами спальню.
– Начнём с Сатоми, – предлагает агент. – Пока мы до неё никак не дотянемся. Вполне возможно, что мы больше вообще не увидимся.
Юноша останавливается. Стайлз наблюдает за тем, как он складывает руки на груди и хмурится. Типичный жест для Дерека.