Волку, видимо, надоедает слушать странных галдящих людей, он отворачивается и снова устраивает голову на вытянутых лапах. Стайлз прикидывает расстояние и, чуть отодвинувшись от своего собеседника, явно напряжённо обдумывающего ситуацию, бросается обратно к джипу. Предостерегающий отклик МакКолла нагоняет его за два шага до машины, а в следующую секунду он захлопывает дверь. Животное снова смотрит на него как на идиота. Стилински бьёт ладонью по двери.
— Отлично! Сиди здесь, и только попробуй нагадить на обивку, ясно?!
Они оставляют волка одного всего на пару минут. Скотт предлагает посоветоваться с Дитоном, что теперь делать. Стилински не спорит. Алан удивлённо оглядывает молодых мужчин, но вопросов не задает и решает просто посмотреть на диковинку — в окрестностях города волков не видели уже очень давно. Но на парковке их ожидает только абсолютно пустой джип.
— Чушь, — поджимает губы Мечислав, уже в третий раз проверив весь салон и не найдя ни одного подтверждения тому, что странно неконфликтный хищник вообще был здесь. Если бы Скотт не присутствовал, он мог бы ещё подумать о галлюцинациях на нервной почве или на фоне приёма лекарств. — Мог наш товарищ просто открыть дверь и уйти? Ладно, не отвечайте, я и сам понимаю, что вряд ли он настолько странный. Слишком сложная штука, — он даже проверяет, внимательно рассмотрев ручку с внутренней стороны, — чтобы справиться с ней при помощи лап.
— Это Бикон Хиллз, — весьма туманно отзывается Дитон и, когда Стилински поворачивается к нему, чтобы сообщить, что даже в их городе животные не могут открывать своими лапищами двери, продолжает, — Наверное, его просто кто-то выпустил.
— Даже если подумать, что это собака, зачем кому-то трогать чужую тачку и чужое животное? — недоумевает МакКолл. Они обсуждают ситуацию ещё четверть часа, пока у Скотта не начинает звонить мобильный. Мужчина извиняется, официально приглашает Стайлза вместе с отцом на ужин. На этом и расходятся. Стилински падает на водительское кресло. Хочется принять душ, открыть бутылку пива и бессмысленно щелкать каналы, развалившись на диване.
Звонок от отца застаёт Стайлза на пороге собственной спальни, когда он наступает на задники кроссовок, стаскивая их. Не нужно даже брать трубку, чтобы догадаться — шериф хочет сказать, что остаётся на ночное дежурство. Остаётся только передать ему приглашение от МакКолла и попрощаться. Стилински вытряхивает улики из карманов и швыряет одежду в стирку, а сам лезет в душ.
Когда он стоит перед зеркалом, обвязывая полотенце вокруг пояса, ему кажется, что в доме стало холоднее, но он не придаёт этому никакого значения. Впечатлений ему достаточно. Так что сейчас он отыщет какую-нибудь старую пижаму, безо всякого стеснения влезет в неё и пойдёт за пивом к холодильнику, чтобы всё-таки растечься невнятной уставшей массой по дивану и потратить в никуда несколько часов.
В спальне открыто окно. Открыто окно, которое он точно не трогал. Стайлз делает пару шагов вперед, пока нечто не ударяет его спиной в дверь. Ледяные пальцы стискивают шею, и теперь уже стоит паниковать. Агент что-то сдавленно шипит, но хватка у него на горле не добавляет ни оптимизма, ни сил. Мужчина успевает попрощаться с жизнью, но давление немного ослабевает. Пока есть возможность Стайлз просто пытается нормально дышать. А потом замирает. Нападающий смотрит невероятно серьёзно. Это подросток лет пятнадцати. Голый подросток лет пятнадцати. Голый невероятно сильный подросток лет пятнадцати.
— Ты полицейский?
Это не тот вопрос, который ждёшь, когда на тебя нападают в твоём собственном доме. Незваный гость медлит пару секунд, а после отпускает Стилински и складывает руки на груди. Стайлзу хочется выскочить в коридор и бежать прочь отсюда, наплевав на свой непрезентабельный внешний вид, но пока он только и способен, что восстановить дыхание.
— Мне нужна помощь.
По этому поводу мужчина даже не спорит. Малолетнему психу, который голышом лазает по чужим домам и душит людей, точно нужна помощь. Высококвалифицированная профессиональная помощь психиатра, например! Стилински нащупывает ручку, неотрывно следя за юношей.
— Твой друг тебе правильно сказал, я бегаю куда быстрее тебя. Даже не пытайся, — советует тот и улыбается. Агент, которому известно, что психов лучше не раздражать, поднимает руки вверх и демонстрирует ладони.
— Ладно, парень, не будем делать глупостей, — тихо и очень медленно предлагает Стайлз, отходя к кровати. Это самое пока что удалённое от подростка место в комнате. — Давай, ты просто сейчас уйдёшь, а я сделаю вид, что никогда тебя не видел, о’кей?
Псих сводит брови на переносице и кивает на доску расследований с единственной записью. Стилински машинально переводит на неё взгляд, но ничего, кроме названия «дела» там нет.
— Ты расследуешь убийство моей семьи. Значит, ты либо полицейский, либо психопат, — юноша выглядит очень даже убедительно. У Стилински был похожий сокурсник — очень серьёзный и последовательный в своих выводах. Мужчина вынужденно прикусывает язык, чтобы сдержаться. Его начинает распирать истерический смех: психически больной трясёт перед ним гениталиями и называет психом. Ну-ну. — И мне нужна твоя помощь. Я должен знать, кому мстить.
Как давно он пил таблетки? Могут ли галлюцинации быть осязаемыми?.. Стайлзу кажется, что теперь он точно начинает сходить с ума. Если этот темноволосый паренёк, перепачканный то ли в земле, то ли в золе, просто плод его больного разума — всё становится на свои места. До безумия хочется закурить. А пока он лишь интересуется, как можно более спокойно:
— То есть ты — Хейл?
— А кто ещё? — Недоумевает псих и, даже не спрашивая разрешения, подтаскивает к себе стул, на который и садится. Закидывает ногу на ногу. Его, кажется, вообще ничего не смущает. — Дерек. Дерек Хейл, сын Талии Хейл.
Стилински по-прежнему медленно и осторожно опускается на постель. В отличие от «Дерека» — мужчина не уверен, что это действительно имя подростка, потому что единственный выживший сейчас должен находиться в ожоговом отделении местной больницы, а парень выглядит абсолютно физически здоровым — ему становится довольно холодно. На улице всё-таки не лето. Так называемый Хейл внимательно следит за ним взглядом. А потом вдруг тянет носом воздух и хмыкает.
— Ты буквально воняешь испугом. Но это неважно. Ты же сын Стилински, так? И ты интересуешься, что же произошло вчера в моём доме.
Всё какое-то сюрреалистичное. Кажется, ещё пара высказываний вроде «воняешь испугом», и часы начнут стекать со стены, а потолок поменяется местами с полом. Нужно взять себя в руки. Стайлз неопределённо дёргает плечом, выгадывая себе время для какого-нибудь решения. Всегда ведь есть хоть какое-нибудь решение, правильно? Будь он настоящим агентом, то, конечно, уже прострелил бы подростку колено.
— Стилински, — так называемый Хейл поднимается и, подойдя к окну, закрывает то. Возвращается на стул так быстро, что федерал не успевает даже сдвинуться по постели, чтобы снова попытаться сбежать. В одном подросток точно прав — он действительно пугающий. Некогда разбираться в карнавале собственных эмоций, но это чувство легко опознать среди прочих. — Пожалуйста.
Всё меняется в одну секунду. Уверенный и спокойный юноша как по щелчку превращается в одинокого и забитого ребёнка. В светлых глазах читается самое настоящее отчаяние. Стайлз более чем уверен, что это худшее решение за всю его жизнь, но всё равно поднимается с постели, необдуманно поворачивается к Хейлу спиной и зарывается в ящики комода. О том, что будет дальше, он обязательно подумает потом — если ещё придется думать, а пока молодой мужчина кидает Дереку сначала футболку, а потом и штаны. Тот довольно ловко подхватывает вещи. И об этом Стайлз тоже подумает завтра.
— Вымойся и оденься. Я буду ждать тебя внизу. И ещё кое-что… — теперь уже очередь Стилински складывать на груди руки, — откуда ты знаешь, что Скотт сказал мне около ветеринарной клиники?