— Что?
— Простите, майстер инквизитор, — поспешно оговорился владелец, — однако же в свете последних событий… Скажите — вы прибыли из-за этого кровопийцы?
— Верно, — согласился он, едва удерживаясь от того, чтобы обернуться к сидящему по ту сторону стола фон Вегерхофу. — Смотрю, в этом городе от стригов ступить некуда.
— О, нет, — возразил тот с улыбкой, — лишь единичный случай, и такого здесь раньше не случалось, да и было давно, однако явлению инквизитора мы весьма обрадованы. Если и вы подтвердите, что опасаться более нечего, мы совершенно успокоимся.
— Увидим, — отозвался он туманно, и хозяин, поклонившись, улетучился.
— Вот такие двусмысленные шуточки, — заметил фон Вегерхоф, придвигая к себе низенький кувшинчик, — и выдают однажды агента. Советую отвыкнуть.
— Я не агент, — буркнул Курт; тот тихо усмехнулся, качнув головой:
— Ошибаетесь, майстер Гессе. Менять легенду уже поздно, остается лишь порадоваться тому, что, готовя ее, я обошелся без подробностей… Вы мой давний приятель, прибывший в этот город пусть и по службе, однако попутно — и желая провести время со мною; я изучаю богословские труды, это всем известно, и с вами свел знакомство именно на этой почве. Являясь моим добрым знакомым, вы одариваете меня советами и следите за чистотой моих помыслов при прочтении opus’ов, попахивающих ересью.
— Это означает, что я должен буду каждый вечер появляться в твоем обществе на людях, блюдя легенду? — уточнил Курт неприязненно, и стриг вздохнул.
— Стало быть, мы бесповоротно переходим на «ты», — отметил он и беспечно передернул плечами: — Пусть так. Мне так привычней, в мое время все было куда проще, а в сложившейся ситуации это даже логичнее — мне двадцать пять лет, то есть, с пренебрежительно малой поправкой я твой ровесник; запомни это, дабы невзначай не брякнуть какую-нибудь столь же неумную двусмысленность в здешнем обществе.
— «В здешнем обществе»?
— Курт Гессе фон Вайденхорст, верно ведь? Местная знать сбежится посмотреть на инквизитора, выслужившего себе рыцарское звание; представление почище говорящего осла. Имей это в виду. Наверняка будет пара приглашений, уйма вопросов и пристальнейший интерес к твоей персоне.
— И для чего было раздувать этот самый интерес? — уточнил он недовольно; фон Вегерхоф фыркнул:
— А тебя здесь, напомню, никто не ждал. Эрнст же императорским благоволением не обласкан, а дело требует наблюдения за ульмским цветом рыцарства с близкого расстояния, а лучше — изнутри; и как иначе человек иного сословия может обрести такую возможность? Через знакомство. То есть, через меня. Но теперь здесь — ты, и придется мириться с большим вниманием, чем мы рассчитывали, а также проявлять больше осторожности.
— Стало быть, дело сложнее, чем просто…
— … банальный кровосос? — уточнил тот. — Да. Гораздо сложнее. Но давай по порядку.
— Давай, — согласился Курт, кивнув вслед хозяину заведения. — Он сказал, что был лишь единичный случай, причем давно. Ульм — город в некотором отношении характерный, вполне возможно, что сотворивший это уже давно покинул здешние места. Перекусил в пути, так сказать.
— Исключать нельзя ничего, — полусогласно отозвался фон Вегерхоф, — в этом мире случиться может все, что угодно, однако есть некоторые сведения, говорящие о том, что стриг — из местных.
— В таких случаях, как правило, первым делом принято подозревать местных замковых владетелей, — заметил Курт; тот улыбнулся:
— Попали в точку, майстер инквизитор… С одним из них ты сейчас говоришь.
— И впрямь, — буркнул он, — поневоле задумаешься над тем, все ли ярлыки, навешанные людской молвой, являются суевериями и пережитками. С какой, собственно, величайшей радости было решено, что это не твоя работа?
— Поскольку мое служение в Конгрегации ставится тобою под сомнение, — кивнул тот спокойно и даже чуть скучающе, — приведу другие обоснования. Во-первых, я не убиваю. Это неразумно и не необходимо. Во-вторых, я живу здесь не первый год; полагаешь, я внезапно поддался старческому слабоумию? Ничем иным объяснить тот факт, что мне пришло бы в голову бросить тело жертвы посреди улицы, объяснить нельзя.
— Пусть так, — согласился он неохотно, пытаясь удержать мысли в рамках дознания, всеми силами заставляя себя забыть, с кем говорит, хотя бы на минуту, однако выходило это не столь хорошо, как требовалось бы. — В таком случае, начинай с начала. Что здесь приключилось?