Ведю швырнуло обратно в клетку – Сокол Авужго поймал его и стал тискать.
– Ведя, слушай, я весь чешусь просто, таково мое волнение… Здорово ты обставил эту вешалку! И плясал хорошо.
Зергер тоже не скрывал восхищения:
– У Веди Взмокина поразительный талант! Это есть нечто потрясающее. Как ты только придумал искать неправду в правде? Я бы ни за что не догадался.
– Признаться, товарищи, – сказал Ведя, вылезая из объятий Авужги, – придумывать особо времени не было. Если он знает про десятки тысяч миров, то бессмысленно тягаться с ним в области фактического знания. Поэтому я решил действовать творчески; а творчество – это особая вещь, и надо понимать, в чем отличие творческой неправды от обычной. А ведь они тут, кажется, не терпят творческого подхода.
– Да, проходимцы Вор-Юн-Гак умеют только портить. И теперь, я подозреваю, он потребует не умственную, а физическую задачу, где не надо думать, а нужна лишь сила – примитивная, грубая, всесокрушающая и…
Тут раздался голос Змея.
– Первую неразрешимую задачку вы сделали. Удивлен. Можете радоваться. Но не долго, ибо мой маленький Бырча топает ножками и хочет немного поиграть с вами…
– Кто это Бырча? – спросил Ведя Гониденека.
Гониденек завертелся и забормотал:
– Свою б матерь я б отдал ему б запросто… да, запросто… просто так…
Пол разверзся – из самого черного дна, из самых глубоких подвалов вырос Бырча – главный сторож вор-юн-гаковых темниц. Зергер не ошибся – Бырча огромен как гора, и злобен как туча. Сзади были два хвоста, покрытых зубьями, и каждый хвост мог бы разнести вдребезги даже самый прочный камень.
Бырча постоял, поглядел сверху на клетку (она была ниже его) и произнес ядовито:
– Кто здесь есть для драки?
Ведя быстро зашептал Гониденеку:
– А ну говори немедленно, как у вас тут дерутся! А не то тебя выставим!
– Ну у нас… сначала делают первый шаг, потом второй…потому подходят и начинают друг друга лупить… пока один не победит.
– А его кто-нибудь когда-нибудь одолел?
–Нет, Бырча разрывает всех, даже тех, кто намного больше его… недаром господин пожаловал ему титул непобедимого…
– Как такого победить – сказал Авужго, – он же вон какой здоровый
– Проклятие, оружия внятного нет – сокрушался Зергер. – И сделать не из чего.
– Веревочкой задушить? – спешно думал Ведя. – Боюсь, сил не хватит, у этого истукана такой объем, что сделает один шаг – и вдребезги.
– Шаг и вдребезги – говорил Зергер, – шаг и вдребезги… Шаг, шаг, шаг… слушай, это конечно, догадка, но… нельзя делать ни шага! Пока не шагнешь, он тоже не шагнет. А поскольку терпение этого типа явно ограничено…
– То – подхватил Ведя – надо стоять не двигаясь пока его не скрючит! Пока он не начнет скучать от тоски! Короче говоря, стоять пока он не сдастся. Соколавушка, товарищ! Ты сможешь стоять вечность или около того?
– А что? – смогу, пожалуй. Ладно, я, что уж…
Сокол Авужго исчез и появился шагах в двадцати от того места, где стоял Бырча. То есть это для Авужго было двадцать шагов– для Бырчи было шага три.
– Начинайте! – приказал Вор-Юн-Гак.
Глядят друг на друга Бырча и Авужго. И стоят. Стоят.
Через десять минут Бырча спрашивает:
– Чего ты на меня уставился?
– Да я что, – отозвался Сокол, – я ничего; я могу и в другую сторону посмотреть…
И стал смотреть в другую сторону.
Стоят. Стоят. С одной стороны – добродушный толстенький Авужго, босиком, без оружия; с другой – огромный Бырча, полный жажды уничтожать.
Через полчаса Бырча говорит с плохо скрытым неудовольствием:
– Ну?
Сокол Авужго:
– Чего?
Бырча (сердито):
– Долго ты будешь топтаться на одном месте?
Сокол Авужго:
– А что, разве нельзя? Я же тебя не трогаю, стою себе и стою…
«Ну ты мохнатина подлая!!» – разозлился Бырча (он не мог сделать шаг, пока не шагнул Сокол Авужго, а он не шагал) – «Я тебя подловлю… Я заставлю тебя шагнуть!»
Он открыл рот и, не стесняясь, стал сыпать ругательствами. Он ругался долго и причудливо, выламывая язык, называл Авужго самыми обидными именами, говорил самые разные гадости. Он ругался не меньше часа.
Сокол Авужго стоял и лишь мерно покачивал головой.
Бырча будто захлебнулся:
– Ты что, мохнатина?! Спишь, что ли?!
– А? – очнулся Сокол и развел руками – не ногами. – Я что… я не сплю,… я слушаю.
– Чего ты слушаешь, мохнатина?!
– Что ты мне говоришь.
– Ну и что я тебе сказал?!
– Да я уж не помню…
Взбешенный, Бырча хотел наброситься, разорвать, растоптать, изничтожить Авужго – но он не мог сделать шаг первым. Ярость, ярость распирала Бырчу изнутри, забивала все его бугры и зубы, – и ей не было выхода. Сокол Авужго не двигался. Бырча ощутил страшную боль в ногах и ужаснулся – он уже начал уставать.