– Чь-уирк, чь-уирк – вещал мудрец, – чь-уирк… т-так! Чстрдж-чстрдж, знаю-знаю-знаю, храню-храню-храню, секрет, секрет…
– Так где же мне отыскать его? – спросил Иридий.
Мудрец продолжал петь:
– Чь-уирк, чь-уирк! – пение вдруг оборвалось, и мудрец заговорил обычным старческим голосом – Как-то раз бродил я по полю и думал. Поглощенный своими мыслями, я не заметил тучу, которая незаметно подползла с востока, полная небесной влаги. Хлынул дождь; укрыться было негде, и я изрядно вымок; я не смутился, ибо привык относиться ко всему спокойно, и поэтому я шел медленно. Но едва я дошел до первого же дома, как дождь внезапно прекратился. Я подумал:
– Неужели дождь прошел просто так, шутки ради? Но это невозможно, немыслимо! Должна же быть подлинная причина дождя. Но в чем она заключатся?
С этим вопросом я стал приставать ко всем встречным.
Встречные отвечали:
– Странные вопросы ты задаешь, мудрец! Дождь нужен, чтобы напоить землю.
– Но скажи – спрашивал я, – неужели небо может быть равнодушно к тому, что идет дождь? Неужели оно безвольно и не способно управлять своим бесконечным и невидимым телом? Но ведь дождь – это же, в сущности, небесные слезы! Значит, оно плачет. И значит, есть причина ему, чтоб плакать.
Значит, есть причина, причина, причина… есть-есть-есть… чстрдж-чстрдж-чстрдж. Ответь, ответь… чстрдж…
– Выходит, я должен узнать причину, отчего плачет небо? – сказал Иридий. – Выходит, если я отыщу ее для вас, то вы мне откроете секрет чстрдж?
Но мудрец уже опять чирикал и не отвечал.
– Ну что ж, – вздохнул Иридий, – придется найти правду о дожде…
Пройдя через лес «паутинника», Иридий попал в совершенно чужие края, где он никогда не был, никого не знал. Тамошние жители не очень отличались от комников и охотно разговаривали с Иридием. «В самом деле, отчего плачет небо?»
– Небо плачет от горя – сказал некто старый. – Оно смотрит на наши грехи и рыдает от отчаянья.
– Небо плачет от ненависти! – сказал некто желчный. – Оно злится оттого, что всякие твари ходят по земле и своими нечистотами портят небесную чистоту и блеск. Небо хочет утопить их и заодно смыть всю скверну.
– Небо плачет от страха! – прогрохотал воин. – Страх! – вот что заставляет плакать небо. Оно видит блистательную мощь оружия, покоряющего все на свете, и боится, что и оно будет покорено.
И сказав так, воин лязгнул мечами.
– Небо плачет от радости! – воскликнули юноша и девушка. Они только что вернулись из леса, где вместе прятались от дождя. – Оно плачет от радости, потому что скоро засияет солнце!
– Небо плачет, потому что хочет – сказал маленький мальчик. – Я тоже плачу, когда захочу… или когда мне сделают обидное.
– Не знаю, почему плачет небо, – пробормотала старуха. – У меня и без этого много дел, чтоб еще рассуждать о небе.
– Небо плачет от тоски – сказал одинокий поэт. – Ведь у неба есть только оно само, и нет пары. Оно ищет любимого, но не может нигде отыскать.
«Сколько разных суждений – подумал Иридий – но все они так или иначе справедливы. Какое же из них самое справедливое?»
Он бродил-бродил, не находя ответа; потом махнул рукой и пошел куда глаза глядят, по первой же попавшейся тропе.
Странным образом, она вела прямехонько к его городу!
– Чстрдж, чстрдж… – шептал Иридий, – что же это за чстрдж такое, раз его найти нельзя? А «паутинник» небось так и не узнает, отчего плачет небо… бедный!
Путь домой проходил через широколиственную чащу. Иридий задевал ногами коряги, спотыкался, путался, мало что различая, пока вдруг не воткнулся в хижину из старых веток.
Иридий сперва ничего не подумал (он был слишком поглощен мыслями), но потом сообразил:
– Счастливого вам света (комники всегда так здороваются)! Желаю вам радости и хорошего урожая и… нельзя ли мне дальше пройти?
В ответ хижина захрустела ветками, затряслась, и как зарычит! Иридий отскочил назад и говорит:
– Так, значит, нельзя пройти?…
Из хижины выросла пасть, а потом целая голова – похожая на ту, что носил Сокол Авужго, только грубее, и с многочисленными клыками. На клыках блестел пот.
Иридия угораздило наткнуться на крупного лесного хищника – хищник, хоть и был большой и толстый, никогда не отказывался поесть.
У Иридия подкосились ноги, он знал, что надо бежать – но не мог абсолютное ничего сделать. Он вспомнил цвет глаз Ильвестры, цвет ее гордых и прекрасных глаз; какая глупость, подумал Иридий. Хищник, тяжело и сильно дыша, поднес к нему свою морду и…