– А вон там, Зергер, посмотри – пень торчит с плесенью на носе. Это вроде Соколавушкин нос.
– Разве это нос? – это скорее ухо с прыщами. Сейчас проверим!
Веревка запуталась на пне.
Пень вздохнул и произнес:
– Эх, кабы малинки бы…А пиво мы не дуем, не думаем …
– Думаю, надо тянуть – сказал Зергер. – Раз-Два!
Дернули раз – показались плечи; дернули другой раз – выпрыгнул живот. А после третьего раза – чпок-к!! – Авужго летит спиной к звездам и рассуждает:
– Когда б не комары да муки, то жить было бы спокойно…
Перепачканный, Сокол весил раз в 10 больше обычного, а он и раньше-то никогда не был легоньким. Зергер с Ведей дотянули его почти до самого люка и в этот момент веревка окончательно лопнула. Извиваясь кольцами, она полетела в самую гущу тины; в ее бешеных изгибах четко прослеживалась бессмысленная ярость. (Это была не простая веревка – ей нравилось душить, Авужго оказался слишком велик и потому она решила просто лопнуть.). Но Сокола уже надежно держали за шиворот.
– Приналяжем!
«Что-то хрустит, подумал Ведя. Одно из двух – или корпус корабля, или наши кости; но не будем отвлекаться».
Раз-два!
Скрип стоял во всем отсеке.
«В животе – как будто бомба. Грохнула».
Сокола Авужго втянули. Он был огромен, липок и смущен; во все стороны от него исходили мощнейщие запахи – кислые, едкие, тягучие.
– Угораздило тебя так вымазаться – сказал Ведя, осторожно обнюхивая Авужго.
– Да я что ж… я же не то чтобы совсем… Просто там было немного сливок, ну я и стал их кушать, а потом они…
– Сливки испортились. – безошибочно определил Зергер. – Они испортились и вместо удовольствия стали де… делом весьма вредным. Ты, дружок, разве не знал, что все в мире портится?
– Вот оно как! – огорчился Сокол Авужго – А как же жить тогда?
– Ну это же ясно – необходимо создавать, создавать новое из старого или взамен старому.
– А нельзя ли мне того… протереться? Уже больно глаза режет. И еще чего-нибудь пожевать.
Пока Авужго терся мокрыми тряпками, сотворенными Зергером из тины, и ел комниковские пироги, Ведя крутил рулем. Внезапно его осенило:
– Товарищи, я совсем забыл про Гониденека! Он там остался, в одном подозрительном месте. Его бы надо поскорей забрать, а то он тоже испортится!
– Он с самого начала испорченный, и не может стать лучше. – заметил Зергер. – Думаешь, стоит его спасти? По-моему, это не обязательно, но раз уж он наш приятель… жми, Ведя.
Берестон помчался назад, к Золото-Создающему миру.
Там по-прежнему росли, будто сами собой, драгоценные горы, росли и расширялись. Иногда от них окалывались огромные глыбы, лавины дорогущих камней падали вниз, прямо на благоустроенные города. Это происходило оттого, что земля время от времени тряслась, но ни золотосоздавцы, ни примкнувший к ним Гониденек не видели в этом ничего особенного. У них даже поговорка была про «деловую трясучку».
А между тем мир расшатывался. Внутренние скобы, призванные соединять его материю, незаметно крошились и исчезали. Это была грандиозная скрытая работа, запущенная «великим стратегом» – Вор-Юн-Гаком –, хотя внешне он не делал тут ничего. Все операции выполняли кладюки, давние знакомые Хитрого Змея, прирожденные копатели; в случае неожиданностей он мог бы запросто свалить на них всю ответственность.
– Кладюки любят копать? Пусть копают, я рад придумать для них выгодное дельце. Ах, они разрушат Золото-Создающий мир? Смешно. Он сам себя не укрепляет.
Каждый кладюк похож на червя или ужа. Извиваясь, он проникает сквозь материю, превращая ее из твердого состояния в мягкое, или даже в почти невесомое. Кладюкам все равно что долбить; но у них есть твердые правила.
– Эрзери-зери – Зубри! Зубри! Эрзеризь-Взеризь! Вертись! Вертись! Стучи, стучи, выстукивай! Великий Вор-Юн-Гак даст нам половину, целую половину! Целую половину от того что мы найдем!
«Эрзери, эрзери!» разносится под ногами жителей-золотосоздавцев, а они наивно думают, что это земля говорит.
Когда спускается мгла, кладюки выходят на поверхность. У них временно вырастают ноги, и они тащат, тащат, тащат все добытое в потайное место. Это место заколдовано: там богатство исчезает и, преодолев огромные просторы Вселенной, оказывается у Вор-Юн-Гаковых казначеев. Казначеи считают честно и скрупулезно.
Ройте, ройте, кладюки! Это ваше дело, ваше призвание; оно подарит вам радость могущества, может быть, оно приведет вас к концу – если мир вдруг не выдержит и расколется. И тогда не половина, а все достанется Вор-Юн-Гаку. Кладюки, вы не можете проникать сквозь завесу Неизвестности, зато вы умеете проникать сквозь материю – ворошите, ворошите ее, землю, камни, золото, все, что сдерживает ее от распада. В этом смысл вашей жизни. Ройте, кладюки, ройте…