– ВЫ – КТО – ТАКИЕ? – произнес густой голос.
– С незнакомыми не разговариваем, – отозвался Зергер, – обозначьте сперва себя.
– А-А! – сказал голос. Казалось, он наполняет все царство – А!
Моментально вокруг берестона выросла стена из ста рядов рыцарей. Каждый рыцарь был подобен Не-Эсу.
– Я – ХРАНИТЕЛЬ ЦАРСТВА ВЕЧНОСТИ – СТРАЖ ПОВЕЛИТЕЛЯ ПУСТОТЫ –ВЕЛИКОГО ГОСПОДИНА НИЧТОВА.
–А, понятно, – сказал Зергер с независимым лицом – значит, вы нам не нужны. Мы думали что вы – Ничтов, а вы так себе…
Голос издал короткий стон и у стражей выросли страшные острые пики.
Кольцо стало сжиматься.
Но тут раздался другой голос – еще громче.
– А на что вам Ничтов?
Голос был резкий, оглушительный, и вместе с тем усталый.
– Начинать врать, что ли – потихоньку спросил Ведя, – или погодить пока?
– Я думаю, уже можно. Хозяин – появился.
– Мы искатели, – начал Ведя, вертя головой, – путешественники, поэты и фантазеры. У нас имелась очень ва-ажная задача – отыскать… простите, не видя вашего лица, не знаю в какую сторону говорить. Вы где?
– Я везде. У меня нет лица. Говорите в любую сторону.
– Ну так вот какая штука: у нас была грандиозная задача, то есть цель. Для ее достижения мы отправились в мир Вор-Юн-Гака и почти нашли решение; но Вор-Юн-Гак раскидал нас в разные стороны и цель осталась недостигнутой. А она ведь хорошая, эта цель…
– Цель? А зачем, собственно, нужны цели? Вот вы кто есть?
– Я-то? Я Ведя Взмокин; делаю все подряд, но вообще я поэт. Сочиняю.
– Сочиняете – повторил Ничтов и замолк. – Что ж – можно и сочинять, но – зачем? Ведь не будет ничего, кроме того, что уже было; значит, ничего по-настоящему не рождается, и не исчезает. И нет смерти…
«У него нет смерти – зло подумал Зергер. – Как же! Он замуровал цедые миры в царстве вечной пустоты и не желает останавливаться. Он воображает, что дарит бессмертие. Какое вранье!»
Но не сказал ничего вслух.
– Ну, в то, что ничего не рождается, в это я никак не могу поверить – заявил Ведя.
– Смотрите! – сказал Ничтов.
Все вдруг очутились в длинном-длинном, почти бесконечном зале, уставленном стеллажами. На каждом стеллаже стояли большие и маленькие сосуды, покрытые не то звездной пылью, не то очень тонкой и мягкой резьбой.
Перед Ведей возник один такой сосуд.
– Посмотрите в него.
Внутри сосуда, к огромному удивлению Веди, была точная копия его мира.
– Посмотрите в другой.
Так оказалась точная копия мира Вор-Юн-Гака.
–Видите? – произнес Ничтов – Миры лежат недвижно. Вам только кажется, что внутри их происходит какая-то деятельность, рождение и смерть, но на самом деле они просто есть, внутри моих сосудов. Даже если мир умрет – он тут же возникнет снова, ибо он всегда был, сохраненный в моем сосуде. В моих сосудах то, что, как вам кажется, было и будет…
«Врет! – закричал про себя Зергер. – У него в сосудах не миры, а информация о мирах. Настоящие миры он превращает в управляемую пустоту!». Но опять ничего не сказал.
Ничтов помолчал, а потом произнес:
– Я храню вечность для Вселенной. Так, а это что за шарик?
Возникшие ниоткуда стражи мигом скрутили некий комок. Комок попискивал; стражи швырнули его на пол, и стало видно, что это Гониденек.
– Тьфу ты, пропасть – пробормотал Сокол Авужго. – И здесь тоже.
– Я не виноват, – проскрипел Гониденек, – меня словно притянуло.
– Так что вам нужно, сосульки Вор-Юн-Гаковы?
– Мы не Вор-Юн-Гаковы! – закричал Ведя. – И мы не сосульки!
– А кто? Впрочем, вас я не знаю… а вот этот с хвостом точно терся у Великого Змея. А вот вы? – спросил Ничтов Зергера.
– А я Отец Смерти.
– Смерти? – удивился Ничтов. – Вы владеете ее тайнами?
С полки сорвался сосуд и опустился перед Зергером. Из сосуда выпрыгнул скакун; одновременно потолок превратился в экран белого света.
«Точь-в-точь как на диске правды» подумал Ведя.
Скакун погарцевал немного, потом упал.
– Видите, – сказал Ничтов – конь умер. Если вы владеете смертью, воскресите его сущность.
Ведя подскочил к Зергеру, зашептал:
– Зергер, потолок стал прямо как тогда…
– Тише, Ведя; я знаю. Тут любая лишняя мысль может стать последней.
Зергер с мудрым видом стал пихать коня в мешок.
– Он не влезет – сказал Гониденек.
– Молчи, пищалка! Я растягиваю мешок и время. Думаешь, я всерьез могу исполнить задачу Ничтова? Товарищи, думаем правильно или вообще не думаем! У меня мыслей ни на грош.
Сокол Авужго стоял как каменный. Гониденек всхлипывал. От волнения Ведя Взмокин тер спину, уши, лицо; внезапно он тихо-тихо подошел к сосуду и сунул его под шапку.