Пока взрослые Взмокины делили дела, Ведя лежал на печи, дергал струны, что-то сочинял. Но рифмы не шли, поэтому он бросил сочинять и пошел за работой.
Для него осталось только 2 задачи: первая – перебирать горы корнеплодов, вторая – отыскать Цветок Гармонии.
– В общем-то мне все равно – сказал Ведя, – но ворошить корнеплоды на жаре невыносимо скучно. Нельзя ли мне выделить вторую задачу?
– Пожалуйста; но учти, что это дополнительная Задача, и решать ее строго необязательно. К тому же, ты можешь столкнуться здесь с любыми неожиданностями.
– Но мы же героические лица.
– Полугероические – поправляет Трнемов. – Для полного героизма нам не хватает оглушительной победы.
– Победа – это что, тоже деталь?
– Не могу сказать, деталь она или нет, но ее нам не хватает.
Так Ведя Взмокин пошел за Цветком Гармонии и за победой.
На следующей день все Взмокины опять были жутко заняты. Только Трнемову удалось ненадолго отлучиться, чтоб проводить Ведю до гор. Оттуда он должен был добраться до Зоя.
Ведя толком не знал, что следует брать для путешествий между мирами, поэтому он взял лишь свою доску со струнами – сочинять, когда будет возможность. Еще Трнемов дал ему одно изобретение.
– Вот тебе горшок – в нем толкающая смесь. Если ее осторожно потереть, то она понесет горшок вверх. Если потереть неосторожно, то, наверное, она бабахнет. Три через ту дырку.
– Ясно. Как ты думаешь, Трнемов, а я правильно делаю, что отправляюсь за победой в неизвестность? Вроде нам Цветок нужен, но явно его никто не просит. И самому мне это и не хочется, и не не хочется. Хочется чего-то творческого, замечательного.
– Сказать по правде, я не знаю, что именно здесь является замечательным – на данный момент; но оно точно будет в случае успеха. Желаю тебе возвратиться в исходном виде.
– Спасибо, Трнемовик!
Они потерлись мохнатыми щеками (так было принято выражать крайнею степень дружбы и признательности), потом Ведя вздохнул, сунул горшок под шапку, перекинул доску через плечо и отважно полез вверх. Лез он долго, до самой вершины, за которую цеплялись сизые облака. С той вершины можно было допрыгнуть до Зоя.
Ведя повис на руках и огляделся: на западе небо было голубое, на востоке – розоватое, на юге желтое. Северное небо чернело; и откуда-то оттуда мчался огненный поток. Зой был уже близко.
Вот он уже достиг вершины горы и облака на время пропали. Сразу стало тепло; тело Зоя было очень раскалено. Но рядом летела его длинная грива, не такая горячая. Ведя изготовился и прыгнул.
– Синь моя, как много жара! Все мозоли растворились.
Левой рукой он крепкой уцепился за красные пряди Зоя. Правой притянул себя вверх, и схватился обеими руками.
– Мы помчались за победой! Ой, как быстро!
Зой, огненный скакун, мчался вперед и постоянно встряхивал гривой. Но он не хотел сбросить Ведю, а словно желал показать ему величие своего пробега, всю свою силу и скорость. Навстречу ему летел космос. Ведя Взмокин говорил:
– Да, в самом деле, до чего же неприятны мглы холодные объятья – разевают звезды пасти и хотят меня жевать – что за жуткий страшный ветер в этот страшный жуткий вечер, который… который… что вообще делает вечер – чернеет? – который чернеет вокруг… тьфу, темп стиха сбился. Говорить все неудобней и неудобней… впрочем, Зоя можно похвалить – он уверенно идет. Молодчина, Зой!
Зой не отвечал – он не умел разговаривать, но подмигивал Веде огнем, летящим с головы. Огонь был красный и горячий, но не обжигал.
Скорость возрастала. От напряжения глаза Веди Взмокина слепило, из них ручьем бежали слезы. Слезы текли вниз и дождем падали на землю.
– Опять непогода, так ее в хвост, – ворчал Взмокин-Делай, отмахиваясь от дождевых капель.
Зой покинул орбиту Взмокинского мира и летел вперед, в неведомые дали Вселенной. Дышать стало нельзя; но Ведя мог и не дышать. Мимо него проносились осколки звездного ветра, космические камни и пыль далеких миров. Вдалеке мелькали сами миры. Их должно быть семнадцать, но расположены они в разных галактиках.
Ведя считал и для уверенности загибал пальцы:
– Один, два, три… чего-то пальцы плохо гнуться, …пять, шесть, семь… сколько мусора на восьмом – вероятно, все спят и ничего не делают; на девятом – одни дырки (интересно, кто-нибудь живет в дырках?), десять… оди… пальцы кончаются… ладно, будем без пальцев, одиннадцать, двенадцать, тринадцать – какие жуткие рожи, прямо тошнит – четырнадцать, пятнадцать – опять одни дырки и камешки… шестнадцать, шестнадцать, шестнадцать …. Опять шестнадцать… он у них что, бесконечный? – даже формы никакой нет, одно пятно белое… шестнадцать, шест… ага, кончился наконец… скоро уже нужное место – интересно, Зой всегда летит по одной дороге или он их меняет? А то усвистишь еще в какие-нибудь дебри в гости к какой-нибудь дряни… До чего ж я не люблю дряни, просто ужас! А она повсюду.