– Да, надо знать еще кое-что такое из реальной жизни. – сказал Кош.
– Но реальная жизнь наполнена противоречиями! Я же вижу. Хорошее способно перерождаться в плохое и наоборот, кроме того, плохие, отрицательные свойства часто встроено в саму суть явлений, и без них вообще все разваливается. То есть становится еще хуже. Как с этим быть? Непонятно.
– Именно что непонятно! – согласился Гониденек, отодвигаясь от Сокола.
Кош точно знает, но пока молчит. «Не все дается сразу, милый Зергер».
– Тогда что, – Зергер повертел мешком – остается лишь одно. Надо действовать назло всему! По крайней мере, не противно будет существовать.
– Это правда – сказал Ведя. – Я, например, за все время похода чувствовал себя нормально лишь в тех случаях, когда помогал хорошим лицам. В этом опредленно был смысл…
– Ведя, так вы не нашли Цветок Гармонии? – спросил Трнемов.
Только сейчас Ведя вспомнил о Цветке.
– Товарищи, мы же его нашли! Отыскали, честное слово! Вырвали у подлого Вор-Юн-Гака. Цветок в шапке, вот только шапку я куда-то дел.
– Ты ею в Гирзу-Мару запустил.
Крича рифмованные и не очень фразы, Ведя Взмокин полетел в степь.
Шапка лежала в пыли. Ведя схватил ее, отряхнул, пошептал, потом сунул внутрь руку и вынул – Цветок.
Цветок сверкал; его пять лепестков, вместе похожие на пламя, горели и переливались; он казался волшебным, фантастическим – и вместе с тем знакомым.
– Да, это и есть Цветок Гармонии – сказал Кош. – Он принесет вам успех.
– А мы его посадим, или станем передавать друг другу по очереди? – спросил Ведя. – Зергер ведь хотел сотворить собственный мир.
– Думаю, Ведя, я недостоин быть создателем реального мира – сказал Зергер. – Недостоин… пока. Пусть лучше Цветок растет у вас, наполняя вашу природу гармонией, тем более что она очень симпатичная. Я здесь поработаю – творчески.
– А у вас тут вроде нескучно – сказал Авужго – Есть что поделать.
– Еще бы! У нас полно занятий. Хочешь в поле работай, хочешь – на производстве, можешь сходить в лес или в другие места. Штаны можем запросто новые организовать.
– Тогда я тоже останусь. – согласился Авужго. – Когда с хорошим товарищами да за хорошим делом, то и жить интересно.
– А что же мне делать? – плаксиво спросил Гониденек. – Я же ничего не умею делать…
– Но ты можешь научиться – сказал Взмокин-Делай.
– Это как же – научиться?
– Ну, сначала надо наблюдать, отмечать главное, потом надо попробовать самому, двигаясь от простых действий к более сложным.
– Это, наверное, очень долго! – сказал Гониденек и подумал. – А нельзя чего-нибудь побыстрей? Например, если у вас есть кто-то из мира Вор-Юн-Гака, то я с радостью готов его обчистить. Но ведь тут, кажется, кроме меня никого такого нет…
Все засмеялись, даже Зергер – зажмурился.
– Послушайте, – спросили Гониденека маленькие Взмокины, – неужели там, у Вор-Юн-Гака, все жители плохие?
– Обязательно! Там все плохие, даже очень! Все кроме меня. Я не очень плохой.
Все опять засмеялись.
– По крайней мере, одно порядочное существо там осталось, – сказал Зергер, – мой сокол.
– Вроде того? – спросил Авужго.
Вдали на ветке сидел сокол с медно-красным оперением, яркий и могучий, явно не здешний. Рядом сидел другой сокол, по-видимому, самка. Соколы терлись клювами, и в их глазах светился интерес, даже удовольствие друг от друга.
Зергера осенило.
– Ребятки, да это же тот самый сокол! Тот, который мы сотворили из Вединого яблока, который поцарапал нос Хитрому и Подлому Змею! Но как он преодолел столь огромное пространство, он же не может летать в космосе?
Кош подмигнул:
– Понимаешь, друг Зергер, есть такие вещи, для объяснения которых никакой мудрости не хватит – даже если собирать ее бесконечно. И таких вещей много. Например, твой сокол. Или Ведины стихи – до сих пор не могу понять, как у него так складно выходит?
– Это очень просто – сказал Ведя, – просто беру и сочиняю.
И Ведя Взмокин заиграл снова.
Звени, звени, бойкая струна; лети, лети песня, наполненная красотой и смыслом. Тебя слышат там, где есть звуки; но тебя могут слышать и там, где звуки недоступны. Превращенная в частицы или волны, песня летит по Вселенной, ее не догонит Гирза-Мара, не поймает усталый Ничтов; песня летит вперед, преодолевая время и пространства.
Пройдут годы, века, миллионы лет; возникнут новые миры, родятся новые герои, но смысл и красота настоящей песни останутся. Их не украсть Вор-Юн-Гаку.
Где-то очень далеко песни Веди Взмокина превращают пыль в звездные узоры, дарящие свет многим мирам. Там Ильвестра и Иридий говорят детишкам: