Лорд Дарлингтон (в сторону). Значит, она все-таки пришла!
Лорд Уиндермир. Отвечайте же, сэр! Откуда здесь веер моей жены? Я жду объяснений! Иначе я вынужден буду обыскать вашу квартиру, и, если моя жена здесь, то я… (Делает шаг к двери в соседнюю комнату.)
Лорд Дарлингтон. Я не разрешаю вам обыскивать мою квартиру. У вас нет на это ни малейшего права. Я запрещаю вам.
Лорд Уиндермир. Негодяй! Я не уйду, пока не обшарю здесь каждый уголок… Почему колышется эта портьера? Что там за ней? (Бросается к окну.)
Миссис Эрлин (входит через правую дверь). Лорд Уиндермир!
Лорд Уиндермир. Миссис Эрлин!
Все в изумлении поворачиваются к ней. Леди Уиндермир выскальзывает из-за портьеры и, незамеченная, выбегает через левую дверь.
Миссис Эрлин. Так глупо получилось — уходя от вас, я по ошибке приняла веер вашей жены за свой. Право же, мне очень неловко за это. Извините. (Берет у лорда Уиндермира веер.)
Лорд Уиндермир смотрит на нее с нескрываемым презрением. Лорд Дарлингтон — со смешанным чувством удивления и гнева. Лорд Огастус смотрит в другую сторону. Двое остальных переглядываются улыбаясь.
Занавес
Действие четвертое
Декорация первого действия.
Леди Уиндермир (лежит на диване). Ну как я ему скажу?! Я не смогу ему сказать, это выше моих сил. Если бы знать, что было после того, как я убежала из этой ужасной комнаты! Может, она ему все открыла — и то, как она оказалась там, и то, каким образом попал туда мой злополучный веер. Ах, если он знает — какими глазами я буду смотреть на него? Он меня ни за что не простит. (Звонит.) Вот живешь себе, и кажется, что все так прочно, спокойно, что ты недоступна соблазну, греху, безумию. А потом вдруг… Ах, как наша жизнь ужасна! Не мы управляем ею, а она нами.
Справа входит Розали.
Розали. Миледи меня вызывала?
Леди Уиндермир. Да. Вы узнали, в котором часу лорд Уиндермир приехал домой?
Розали. Милорд приехал домой в пять часов.
Леди Уиндермир. В пять часов? А утром он, если не ошибаюсь, стучался ко мне?
Розали. Да, миледи, в половине десятого. Я ему сказала, что ваша светлость еще не проснулись.
Леди Уиндермир. Он что-нибудь говорил?
Розали. Да, что-то насчет вашего веера, миледи… Я не очень-то разобрала. А что, миледи, веер разве потерялся? Я его найти не могу, да и Паркер говорит, что нигде его не видел. Он искал во всех комнатах, и на террасе тоже.
Леди Уиндермир. Это не так важно. Скажите Паркеру, пусть больше не ищет. Можете идти.
Розали уходит.
(Встает с дивана.) Разумеется, миссис Эрлин все ему рассказала. Я легко могу себе это представить: женщина совершает благородный, самоотверженный поступок — сгоряча, необдуманно, из лучших побуждений — а потом видит, что слишком дорого за это заплатит. С чего бы ей жертвовать собой ради меня?.. А все-таки как странно! Я хотела опозорить ее при всех, в своем доме. А она, в другом доме, выставляет себя на позор, чтобы спасти меня… Сколько в этом горькой иронии! Сколько горькой иронии в том, как мы торопимся судить о добродетельных или же безнравственных женщинах. Какой это урок для меня! И как жаль, что такие уроки мы получаем слишком поздно! Ведь даже если она будет молчать, мне все равно придется обо всем рассказать. О, какой стыд, какой позор! Ведь рассказать — значит снова пройти через это. Наши поступки — первая трагедия жизни, а слова — вторая. Слова, пожалуй, даже хуже. Слова безжалостнее… Ах! (Вздрагивает при виде входящего лорда Уиндермира.)
Лорд Уиндермир (целует ее). Маргарет, какая ты бледная!
Леди Уиндермир. Я плохо спала.
Лорд Уиндермир (садится рядом с ней на диван). Бедняжка! А я пришел домой уже под утро и не хотел тебя будить. Ты плачешь, родная?
Леди Уиндермир. Да, плачу, потому что мне нужно тебе кое-что рассказать.
Лорд Уиндермир. Девочка моя, ты нездорова. Ты переутомилась. Поедем в деревню, ты оживешь в Селби. Сезон почти кончился, и в городе сидеть нет ни малейшего смысла. Бедная моя! Если хочешь, уедем прямо сегодня. (Встает.) Мы еще можем успеть на три сорок. Сейчас пошлю Феннену телеграмму. (Идет к бюро и садится писать телеграмму.)
Леди Уиндермир. Да, Артур, уедем сегодня же… Ах нет, сегодня я не могу. Мне до отъезда нужно повидаться с одним человеком… с человеком, который оказал мне большую услугу…
Лорд Уиндермир (идет к дивану). Услугу?
Леди Уиндермир. Нет, неизмеримо больше. (Встает с дивана навстречу ему.) Я тебе все расскажу, Артур, но только люби меня, люби, как прежде.
Лорд Уиндермир. Как прежде? Ты, надеюсь, больше не думаешь о той несчастной женщине, которая к нам вчера приходила? (Садится с ней рядом.) Неужели ты до сих пор считаешь, что… нет, в это трудно поверить!
Леди Уиндермир. Нет, я больше так не считаю. И я понимаю, что была неправа и наговорила глупостей.
Лорд Уиндермир. Я знаю, чего тебе стоило принять ее в своем доме, но обещаю тебе — больше ты ее никогда не увидишь.
Леди Уиндермир. Что ты этим хочешь сказать?
Пауза.
Лорд Уиндермир (берет ее за руку). Маргарет, мне казалось, что молва слишком сурова к миссис Эрлин. Я считал, что она искренне хочет стать лучше, хочет снова занять положение, которого лишилась из-за минутной слабости, хочет жить, как порядочная женщина. Я ей поверил — и ошибся в ней. Она порочная женщина, она неисправима.
Леди Уиндермир. Артур, Артур, ни одна женщина не заслуживает, чтобы о ней говорили так беспощадно! Я уже теперь не считаю, что людей можно делить на плохих и хороших, как если бы это были две разные расы или породы животных. В женщинах, которых называют добродетельными, на самом деле таится много ужасного — безрассудные приступы ревности, упрямство, греховные мысли. А так называемые безнравственные женщины способны на жалость, раскаяние, самопожертвование. И я думаю — нет, я уверена, — что миссис Эрлин нельзя назвать безнравственной женщиной.
Лорд Уиндермир. Нет, дорогая моя, она просто невыносима. Но помни — какие бы козни она ни строила против нас, ты ни в коем случае не должна с ней встречаться. Ей не место в приличном обществе.
Леди Уиндермир. Но я хочу с ней встречаться. Я хочу, чтобы она приезжала ко мне.
Лорд Уиндермир. Это исключено!
Леди Уиндермир. Один раз она приезжала сюда по твоему приглашению. А теперь пригласить ее хочу я. Разве это не справедливо?