Он не мог просто отстранится от дел. Это было бы слишком просто! Эфрану оказалось необходимо использовать любую возможность испортить жизнь королевской семье.
Им еще предстояло узнать, как удалось скрыть родство королевы, хотя Рэнд без тени сомнения предположил, что это так же был ловкий ход Эфрана, задуманный задолго до увлеченности Эдина Сарелией. Если бы все складывалось по плану Изгнанных, то захватить власть не составило бы труда, а посадив на трон Сарелию бывший советник предотвратил бы недовольства в королевстве.
Но для начала ему требовалось исчезнуть, иначе все его планы выплыли бы наружу — король хоть и доверял суждениям помощников, но следил пристально.
Эрея стала лишь частью задуманного действа, о котором девушку никто не просветил. Ее давняя соперница, Ларей, до последнего считала себя самой понятливой, выполняя все команды Джеймена, а сам сын советника не планировал плясать под дудку отца, придумав свой способ захватить трон.
Эфран рассчитывал, что Эдин насторожится, когда его собственный сын окажется неконтролируемым монстром. Джеймену ничего не стоило поджечь комнату Эреи так, чтобы девчонка не смогла сбежать, а Рэндалл, потрясенный произошедшим, посчитал себя виноватым.
Сарелия, повинуясь наказу, устроила настоящее представление, требовала наказать собственного сына. Не добившись эффекта, королева в со слезами на гзазах велела выдворить Рэнда из Лесса, обещая в противном случае покинуть замок. Каково же было Сарелии, когда ей пришлось исполнить свое обещание. Король не произнес ни единого слова, что могло бы дать ей возможность остаться.
О том случае старались забыть, но никто не простил королеве совершенной ошибки. Сарелия всего — навсего не учла одного: семья будет защищать даже виноватого. А Рэнда никто не считал убийцей, чтобы ни произошло. Эдин силою своей власти мог убить любого, свершив тем самым суд легардов. Повязанные на крови, полуоборотни все, как один, были бессильны перед властью короля.
На этом фоне маленькое недоразумение не стоило отлучения от трона, ну и тем более — казни.
Эфран ничем помочь сестре уже не мог, Изгнанному пришлось исчезнуть из королевства, чтобы никто не прознал о его воскрешении из пепла. Сидеть в убежище годами он не мог и выбрал для себя княжества, надеясь оттуда влиять на ход событий.
Годы шли своим порядком, артефакт выбрал Виру, но по счастливому стечению обстоятельств беды обходили девушку стороной. Сны о подземельях Ашарсы были выбраны неспроста. Скольких юных дев так извели Изгнанные за эти столетия? Но потом им не повезло — Вира, сама ли… или волею и защитой питира не только не умерла от страха, но и в шкуре таши не затерялась на просторах континента.
Эфран, видя игру сына, предпочел не вмешиваться, затаился где‑то, разнося вести среди своих подручных через Сарелию.
Перебрав присланные королевой счета за все эти годы, Эдин, киашьяры и Киревар наметили на карте чуть более трех десятков мест, где королева бывала. Одни и те же города, замки. Один и тот же маршрут, неизменный год от года. Расточительность Ее Величества сыграла с ней недобрую шутку.
Сопоставив факты, легарды отмели из списка несколько городов, оставив лишь те, которые не затронули набеги кэрраков. Начальники стражи без возражений отдали приказы, посылая верных воинов следить за крепостями. Киревар, прихватив свою личную охрану, отправился на поиски королевы.
Теперь, когда тайны вздыбились и из них просачивались ответы, Эдин не желал терять времени. Но если о Сарелии все решилось в мгновение, то Эфрана еще требовалось найти.
В Заварэе Эфран осел незадолго до всех событий, притворившись крином Эфроном, которого выгнали с занимаемой должности спустя несколько лет. Но именно в Академии легард заметил Эмму, легко признав в ней сестру той, из‑за кого разрушились просчитанные до крупицы планы. И теперь, когда судьба — дорожка свела девушку с Изгнанным вновь, Эфран не хотел упустить удобный шанс для мести, ведь напрямую ни Вирене, ни Рэнду навредить он бы не смог. Этого не удалось бы даже Кланту, взбреди ему в голову мысль убить брата.
Перевернувшись на живот, киашьяр рассеянно потер затылок, понимая, что многие вопросы так и остались без ответа. Что‑то расскажет мать, когда ее под конвоем доставят в Лесс, что‑то проявится само собой, стоит лишь подождать. Но будет и то, что так и останется тайной.