Глава шестнадцатая
Они, спотыкаясь, прошли по дамбе, которая соединяет дом с той частью острова, где расположены хижины слуг. Светила луна, и Крю старался использовать каждую тень. Дом, который казался Персис единственным убежищем, остался позади. В чёрно-белой ночи их мог преследовать кто угодно.
И тут — испанка исчезла!
Исчез и холод. Не стало видно мелькания опалового веера, пропал шелест юбок. Впереди тянулся ряд хижин.
— Она исчезла… — Персис шёпотом сумела произнести эти два слова.
Крю рядом с ней пошатнулся и едва не упал. Персис положила его здоровую руку на свои почти обнажённые плечи, поддерживая его. Вместе они добрались до крайней хижины.
Голос Крю звучал еле слышно.
— Постучите в дверь!
Она так устала, что ей трудно было даже поднять руку, чтобы выполнить его приказ.
За завешенными окнами хижины не появилось никакого света. Персис продолжала стучать, пока наконец из-за двери не спросили:
— Кто там?
— Мейсон…
Приглушённое восклицание изнутри. Персис слышала, как отодвигается запор. Дверь открылась внутрь, хотя они увидели только темноту.
— Капитан! Это вы?
— То, что от меня осталось, — во весь голос пробурчал Крю, как и тогда, когда он на насыпи просил помощи у Аскры. — Впустите меня, и побыстрее!
— Сейчас, капитан!
Они ввалились внутрь, и сильные руки подхватили капитана. Персис высвободилась от его тяжести и ухватилась за дверь, иначе она могла бы упасть. Тут подхватили и её и втащили внутрь, дверь захлопнулась. В темноте было хорошо слышно, как затвор поставили на место.
— Капитан, что случилось?
— Гриллон на берегу, и не знаю, сколько с ним его громил. Поищи наших людей в гостинице. Он считает меня мёртвым. А может, только надеется.
— Капитан! Сюда. Керри, зажги лампадку. Света немного, капитан, но всё же лучше, чем ничего.
В темноте послышались звуки чирканья кремня, вспыхнула искорка, а потом свет, действительно такой слабый, что едва достигал краёв грубой чашки, в которой плавал фитиль. Чашка сильно пахла рыбой. Так сильно, что Персис затошнило.
Она сидела на стуле, куда её усадили; окровавленные и исцарапанные руки вяло лежали на коленях, каждый синяк, который она посадила в течение ночи, добавлял свою боль к боли усталого тела.
— Керри! — голос Крю доносился до девушки, словно с большого расстояния. Голова у неё кружилась. Когда она пыталась на что-нибудь посмотреть, это что-то сразу начинало кружиться. — Керри, позаботься о леди.
Между нею и крошечным огоньком промелькнула тень. Персис почувствовала, что её снова поднимают на ноги, ведут в глубь хижины и укладывают на матрац. Женский голос что-то говорил на островном диалекте, которого Персис не понимала. Она закрыла глаза, чтобы прекратить ужасное головокружение, и погрузилась во тьму, гораздо более полную, чем ночь снаружи.
Если в этой тьме её и посещали какие-то сны, проснувшись, она ничего не помнила. Несколько мгновений изумлённо оглядывалась. Это же не её кровать… не её комната… Она проснулась будто в другом мире.
Стены вокруг были сложены из грубых необработанных камней. Окна не правильной формы, просто отверстия в каменных стенах. Над головой шелестели пальмовые листья на столбах. Два стула, грубый, но тщательно выскобленный стол. У стены полка, на ней два больших ножа, какими островитяне срубают захватывающую всё кругом растительность. Маты, которыми на ночь закрывали окна, были откинуты, их к стенам прижимали палки.
Это… это же хижина, до которой они добрались ночью! Но она находилась в ней одна. Персис попыталась сесть. Девушка увидела, что с неё сняли изорванную сорочку и панталоны. И обрадовалась, увидев на себе приличное просторное платье с большим декольте. Попытавшись пошевелить пальцами, она обнаружила, что у неё сильно болят руки. Они были щедро смазаны каким-то густым веществом, которое высохло и издавало острый запах. Похоже на какую-то травяную мазь, решила она.
Она помнила, что в последние моменты сознания страдала от головокружения. Оно ещё не до конца покинуло её, так что пришлось коснуться стены. Но Персис внимательно прислушивалась. Снаружи доносились обычные крики птиц и шелест насекомых. Вдобавок неподалёку несколько человек разговаривали на островном диалекте. Лидия говорила, что его может понять только туземец. Эта смесь индейских, африканских и испанских слов — отражение влияния тех народов, которые по очереди владели островами Ки.
Лидия! И Гриллон! И Крю!
Тревога вернулась к Персис, она даже поднялась на колени на матраце. И тут увидела предмет, который положили рядом с ней во время сна, — поддельный веер со спрятанным лезвием. Девушка с готовностью схватила его, хотя пальцы, когда она сомкнула их вокруг ручки, вновь заболели и она поморщилась от боли. Кинжал хорошо послужил ей прошлой ночью. Теперь у неё под платьем не было места, куда бы его можно было спрятать, но она сохранит его при себе.
Персис увидела, что дверь приоткрыта. И когда в ней показался человек, девушка быстро прижала к себе кинжал. Но увидела темнокожую женщину, которую смутно помнила. Та стирает в доме. На женщине была просторная холщовая блузка; когда-то, должно быть, она была ярко-жёлтой, но теперь ткань избороздили блеклые полосы. Широкую юбку украшал странный рисунок из цветных ниток.
В обеих руках женщина несла чашку, от которой поднимался дар. Увидев, что Персис проснулась, она широко улыбнулась, показав два отсутствующих зуба. Её курчавые волосы прикрывал ярко-красный платок, который оставлял только узкую полоску лба. И она внушала не большую тревогу, чем Мам Роз или Сьюки, хотя она явно не слуга в доме.
— Мисси хорошо себя чувствует? — женщина поставила чашку на стол, достала резную деревянную ложку, опустила в чашку и подала Персис. — Ешь… ешь… хорошо… сила даёт… — говорила она с остановками, как будто переводила со своего родного языка.
— Где капитан Леверетт? — Персис взяла чашку и положила кинжал рядом с собой. Она сразу заметила, что женщина быстро взглянула на кинжал и тут же отвела взгляд, как будто не хотела его видеть.
— Капитан… он делает, что нужно… — женщина смотрела, как Персис ест суп. На вкус девушки, он получился слишком острый, слишком много перца и других приправ, но она была настолько голодна, что даже наслаждалась этим супом. А когда опустошила чашку, хозяйка дала ей какой-то фрукт, и он освежил рот и горло.
Интересно, что это такое нужное делает капитан Леверетт? Ему в первую очередь нужно заниматься своим плечом, которое так пострадало ночью. Но вряд ли она в силах повлиять на него или даже на эту женщину.
То, что её не вернули в дом, одновременно удивляло и тревожило Персис. Вспоминая услышанные обрывки разговора, перед тем, как Ральф Гриллон оставил Крю на явную смерть, она думала, собирался ли вообще багамец покинуть остров Исчезнувшей Леди вместе с Лидией. Когда Лидия оказалась в его власти, у него появилась возможность захватить остров. Он мог высадить своих людей (как и говорил Крю ночью), и наверное, не только миссис Прайор, Молли и Шубал выпили снотворное и были беспомощны, пока он укреплялся.
Молли! Если служанка пришла в себя и обнаружила отсутствие Персис, девушка представляла себе, какой взрыв последовал. Неужели эти трое продолжают спать в доме под стражей? А что же с оставшимся экипажем «Стрелы», с моряками с голландского корабля… с доктором Вирингом и остальными островитянами?
Может ли Крю на них рассчитывать? Здесь перемешалось много народов, их предки видели множество хозяев и привыкли философски относиться к их смене. А спасённых моряков в гостинице могли убедить, что это не их дело, всего лишь личные счёты двух рекеров.
Но где же Крю? И что он делает?
Женщина предложила ещё еды, но Персис сделала знак, что больше не может. Поставив чашку на стол, хозяйка резко повернулась к двери. И её поведение заставило Персис положить руку на кинжал.
Однако человек, который, пригнув голову, вошёл в хижину, оказался не туземцем, и Персис быстро вскочила.