— Пойдем-ка, Тихоныч, досыпать, — говорит Панфилыч, — утро вечера мудренее…
— А ты вынеси подстилку да пальто сюда… Я тут подремлю.
Он уходит. Я смотрю на виднеющийся на том берегу дом Истомина с любопытством и настороженностью. Тихо плещет река. Звучат приближающиеся шаги. Это Панфилыч. Он принес тюфяк и одеяло. Я забираю их, нахожу кусты погуще и располагаюсь на отдых.
Проснулся я оттого, что стало сильно печь солнце. У самых моих ног журчали, пробираясь сквозь заросли тростника, речные струи. Сбоку, на отмели, бойко бегали два куличка. Над отмелью, под высоким тополем, сидели Настя и молодой парень, видимо, тот самый Юрка Истомин, приезд которого так растревожил Панфилыча. Я с любопытством рассматриваю его: лицо продолговатое, смуглое, карие глаза зорко смотрят из-под густых черных бровей. На нем серый костюм и желтые ботинки.
Впечатления вчерашней ночи уже утратили прежнюю остроту. Я вспоминаю свой разговор с Панфилычем и думаю: кажется, старик «перегнул». Если старый Истомин, быть может, в чем и очернил себя, то как можно класть вину на этого молодого парня? Тихий разговор донесся до меня. Я прислушался.
— Ну, как ты тут жила-то, Настя? — медленно говорил юноша. — Рассказывай, я ведь здорово соскучился… Вчера пошел на «улицу», а там и духу твоего нет…
— На плантациях задержалась, а потом дождь… — сказала Настя. — Ну, что мне рассказывать, какие тут особенные дела? Пашем да убираем… Я вот на заочный в сельскохозяйственный техникум поступила… Да что! Мне ли хвалиться этим? Ты лучше расскажи про себя… Как там в Москве? Как с учебой у тебя?
Юрка кашлянул, поправил пальцами галстук.
— В следующем году прошу считать меня юристом! — он улыбнулся. — Так что — догоняй…
Настя протянула руку и провела ладонью по его волосам.
— Ох, Юрка, все ж таки талантливый ты! — В голосе ее звучала гордость. — Боюсь только — вскружит это тебе голову…
— Кому, мне? Что ты, Настя! Впрочем, об этом потом… Вот, смотри-ка, что я купил, — на его ладони появились часы.
Настя осторожно взяла их, повертела и возвратила ему.
— Хорошие?
— Очень!.. Только дорогие, наверно?
— Средние… Это мне батька помог купить… Возьми — это тебе… И вообще, поедем-ка завтра в город, в театр. В честь моего приезда, так сказать.
Настя промолчала, мне было видно, как ее пальцы нервно теребят оборку юбки.
— У меня… Мне еще платье новое не сшили, — наконец сказала она. — Мы лучше в другой раз.
Юрий быстро окинул взглядом ее фигуру и искренне воскликнул:
— Да ты и в этом наряде красавица!
Словно притянутая этими горячими словами, Настя качнулась к нему, и он поцеловал ее. Наступило молчание. Нет, мне решительно было непонятно, чем питалась неприязнь Панфилыча к младшему Истомину. Видимо, в суждениях его много личного.
Настя пошевелилась.
— Юрка! — окликнула она.
— Что?
— А помнишь, о чем мы договаривались, когда ты в Москву уезжал? Или забыл? Почему ж ты тогда с отцом не поговорил? И вон, видишь, деньги от него по-прежнему принимаешь… А он здесь продолжает жить по-старому. Зачем ты меня обманываешь?
— Трудно, Настя, на одну стипендию в Москве… Не привык.
— А как же другие? — Она подождала ответа и продолжала: — Нет, ты все-таки поговори с отцом или уходи от него, слышишь? Или ко мне не являйся…
Юрий опустил голову и сидел не шевелясь. Потом глухо сказал:
— Отец ведь он мне, Настя! Как мне его судить?
— Так же, как я… Зачем он заставляет работать на себя, как батрака, конюха кордона? Зачем продает на вырубку разным спекулянтам наш лес? Разве он — его личный? Верно, пока все ему сходит… Но ведь одно дело — ревизоры его проверяют, их провести можно, а нас не проведешь… Ты подумай об этом…
— И думал, и говорил… да трудно с ним говорить, скрывает он от меня все, — сказал Юрий тихо.
Они опять помолчали. У самого берега выскочил из воды тускло блеснувший на солнце жерех, охотившийся за рыбной мелочью. Глухо шлепнулся о воду и скрылся.
— Ты сегодня долго будешь в поле? — спросил Юрий.
— А я на целый день сегодня отпросилась! — весело ответила Настя.
По лицу Юрия пробежала светлая тень:
— Вот молодец…
— Да ты не думай, что из-за тебя… Траву косить для дома надо…
— А! — Он оживился. — Мы с батькой тоже косить сегодня будем… Раззудись плечо, размахнись рука… Вот только левая рука у меня плохо развита, не могу я как следует схватиться за этот… как его?.. Ну, рогач, за который рукой надо браться…