Маринка полулежала в тени решётки, подстелив под себя куртку, грызла соломинку и смотрела на реку, на дальний утёс. Солнце склонялось к синему хребту, вздыбившему горизонт; тени ельника на берегу дотянулись до воды. Шумел перекат. Бригада бездельничала и ждала Холодовского. Егор Лексеич влез в кабину харвера — типа что-то выяснить там по навигатору — и по-стариковски задремал. Серёга перебрался поближе к Маринке.
— Злишься ещё? — негромко спросил он.
— Отвянь, — лениво ответила Маринка.
Серёга прищурился на солнце.
— Не было у меня ничё с теми девками на экскаваторе, — сказал Серёга. — Мне только ты нужна, Маришка. А что караулил как мудак… Ну, согласен, я мудак. Надо было их на хуй послать, а я затупил. Но чё это меняет-то?
Маринка вздохнула и перевернулась на другой бок — спиной к Серёге.
Серёга тоже вздохнул: опять эти девчачьи обидки ни на что.
— Не будь терпилой, Башенин, — через плечо бросила Маринка. — Тебя за другими даже не видно. Это ты — или насрано? Не понять.
Серёга побагровел от оскорбления.
Алёна в это время на берегу речки мыла миски и ложки, Талке досталось отчищать котёл песком и травой. В кармане кофты у Алёны загудел телефон. Алёна распрямилась, вытирая руки о полотенце, что висело у неё на плече. Номер был незнакомым. С экрана улыбался молодой бородатый мужик.
— Алёна Вишнёва? — уточнил он. — Ну, здравствуй, Алёна. Я Алабай.
Алёна растерялась.
— Знаешь ведь, кто я, да? Егорка, ёбарь твой, тебе, наверно, объяснял.
Алёна наконец сообразила, что ответить:
— А мой мужчина — не твоё собачье дело!
— Эт-т точно! — Алабай улыбнулся ещё шире. — У меня разговор к бригаде, только без твоего мужчины. Позовёшь людей? Я наберу через пять минут.
Экранчик погас. Ошарашенная Алёна еле дошла до мотолыги, умолкший телефон она держала на ладони как улику.
— Эй, ребята, — окликнула она бригаду. — Подите ко мне…
Алёна поставила телефон на крыло мотолыги и прислонила к фаре. Бригада потихоньку подтянулась к Алёне, даже ленивый Калдей появился.
— Смотрите, кто сейчас позвонит…
Алабай позвонил ровно через пять минут.
— Хорошо, что все тут, — оглядев бригаду Типалова, сказал он. — Включи запись, Алёнушка. Думаю, потом пожелаете переслушать… Короче, я — Алабай. Моя бригада тоже едет на Ямантау. Мы вам конкуренты.
— Хуяренты вы! — заявил Костик и глумливо заржал.
Алабай это проигнорировал.
— Мы уже зажали вас на реке, и деться вам некуда, — продолжил он. — И я всё про вас знаю. Сколько вас, какое вооружение, кто на что способен…
Бригада подавленно молчала. Вильма впилась взглядом в экран телефона.
— Я предлагаю вам мир, — Алабай сверкнул белыми зубами. — Кто хочет, переходите в мою бригаду. Мне нужны работники. Типалов платит вам по пятьдесят рублей за «вожака», а я буду по сто. Для тупых повторяю — вдвое больше. После командировки все свободны.
Алёна поджала губы, словно бы терпеливо слушала оправдания негодяя.
— Если кто-то не хочет ко мне — сваливайте отсюда. До Татлов пятнадцать километров, пешком по железной дороге дошлёпаете.
— Дак чё, подвези, — не унимался Костик. — У тебя же поезд!
Костика распирала радость, что можно безнаказанно хамить взрослому.
— А если останетесь, то будет бойня, — завершил Алабай. — Оно вам надо?
Бригада молчала — размышляла.
— К предательству склоняете? — наконец поинтересовался Фудин.
— Кого предавать? — удивился Алабай. — Это бизнес, и всё.
— Мы тут на страну работаем, — с превосходством заметила Алёна. — И у нас командир есть законный, Типалов Егор Лексеич его зовут.
Алабай страдальчески поморщился.
— Страна получит вашу продукцию, — с лёгкой издёвкой заверил он. — И законный командир у вас с комбината — Александр Холодовский.
— Он и скажет за нас! — гневно влезла Талка.
— Сами-то за себя вы решить можете?
— А чё вы его слушать не хотите? — Талка обиделась, что Алабай столь пренебрежительно отодвигает Холодовского. — Сам-то ты кто?
Серёгу возмутила самоуверенность Алабая, надо было осадить его, хотя воевать Серёга вовсе не намеревался, даже представить такое не мог.
— Вы на кого залупой полезли? — крикнул Серёга. — Мы же вас, городских, с говном смешаем!
— У нас все преимущества перед вами! — важно сообщил Фудин.
— Мы городских в жопу ебём! — изгалялся Костик.
— Прежде чем делать что-то, подумайте, надо ли! — Алёна говорила тоном учительницы, отчитывающей хулиганистого ученика.
Предложение Алабая Маринка пропустила мимо ушей: бригада должна остаться собой, и нечего тут обсуждать. Но Маринке было жутко интересно увидеть суть своей бригады — это важно для того, чтобы стать бригадиром.
Вильма не вникала в спор, она издалека, из-за чужих плеч молча глядела на Алабая. Молчал и Калдей: он ничего не понимал и ему было скучно.
— А как это вы по сотне платить собираетесь? — язвительно спросил Фудин, уверенный, что подловил противника на слове. — Другие бригадиры платят по пятьдесят, по семьдесят пять! Обмануть надеетесь, да? Не пройдёт!
— Блядь, могу и по пятьдесят платить! — огрызнулся Алабай.
— И какая тогда нам выгода? — победно ответил Фудин. — Обоснуйте!
— Вы вообще слышите, что я вам говорю? — рявкнул Алабай. — Мы тут не деньги считаем, мы убивать друг друга собираемся!
— А мы, между прочим, и не за деньги работаем! — царственно возразила Алёна. — Мы для страны помогаем!
Митя вдруг понял, что сочувствует городскому бригадиру. Алабай честно надеялся разрулить всё самым простым способом. Но это было бесполезно.
— Давай попробуй убивать-то! — дерзко выкрикнул Серёга.
— Да вы нас за людей не считаете, гондоны городские! — закричал от сердца и Матушкин; щетинистые морщины его физиономии заплясали. — Мы для вас как звери, нас только убивать можно!.. Ебись они конём, твои деньги! Наводишь тут по говну узоры!.. Огребёшь по полной со своими хуесосами!
— Херка в рот слегка! — добавил и Костик.
— Пиздуйте в свой город! — гневно выдала Талка.
— Чего же вы такие тупые-то, лесорубы? — разъярился Алабай. — Я же не шучу с вами! Мы же реально вас валить будем! Хоть ты скажи им!..
Алабай развернул телефон, и на экране появился Холодовский.
Для разговора с бригадой Типалова Алабай выбрал красивое место — на вершинке невысокого утёса над Инзером. С утёса вдали были видны мотолыга и харвер. Холодовский стоял над обрывом со связанными за спиной руками. Ветерок трепал его рубашку. Это смотрелось как-то отчаянно и трагично — на такой эффект и рассчитывал Алабай. Пусть бригада испугается.
— Скажи им, чтобы головой подумали, — повторил Алабай Холодовскому.
Лицо Холодовского застыло от ненависти.
— Пошёл на хуй, — сказал он.
Экран дёрнулся: откуда-то сбоку внезапно вылетела нога Алабая, выброшенная в ударе карате. Удар был нацелен прямо в грудь Холодовскому. И Холодовский мгновенно исчез с края скалы, будто его и не было никогда.
— Маваши гери! — восхищённо охнул Костик.
Экран поплыл по воздуху к тому месту, на котором только что стоял Холодовский, и завис над пропастью. Утёс обрывался отвесно вниз, и в воде у его подножия горбились несколько каменных глыб. Одна из них была мелко забрызгана кровью, и на ней изломанно лежал мёртвый Холодовский.