«Некогда жил один человек, который очень любил охоту. Он ходил в лес с ружьем или луком и стрелами и стрелял оленей, лосей и других животных. Как многие охотники, он любил есть мясо своей добычи, но особенно вкусной считал оленину.
Большую часть жизни этот человек провел охотясь, убивая и поедая мясо. Однажды он набрел в лесу на олениху, кормившую детеныша. Он очень обрадовался, потому что уже устал и знал, что мать не может убежать, пока кормит олененка. Поэтому он застрелил ее. Но перед смертью мать вскричала:
— О человек, ты убил меня, теперь ты можешь меня съесть, но пощади моего сына! Не трогай, отпусти его!
— Я понял твою просьбу, — ответил охотник, — но я собираюсь взять твоего сына с собой, вырастить его и хорошенько откормить. Тогда я смогу съесть и его тоже.
Олененок услышал это и сказал:
— О человек! Угодны ли Господу такие мысли?
Охотник рассмеялся:
— Господь создал зверей для того, чтобы человек мог убивать их и есть.
— Ты прав, человек. Господь действительно предназначил некоторых тварей в пищу другим. Ну а ты сам? Раз для нас есть свой закон, так может, он есть и для тебя? Подумай об этом. Меня хочешь съесть только ты, а вот тебя дожидается множество едоков. Ты не знал этого? Однажды, в присутствии Самого Господа, мухи, черви, порождения ада и даже сама земля с жадностью пожрут тебя. Вы, люди, должны задуматься об этом. Когда вы убиваете нас, то съедаете сразу, но когда умрешь ты, тебя будут долго-долго есть в аду. В каждом из твоих перевоплощений ты будешь попадать в ад.
О человек, Бог создал и тебя, и меня. Ты человек. Бог создал тебя из земли, огня, воды, воздуха и эфира. Я зверь, но Бог создал меня из тех же элементов. Ты ходишь на двух ногах, я — на четырех. Хотя у нас разная кожа и масть, у нас одинаковая плоть. Подумай о том, как мы похожи.
Если бы кто-то убил твою мать, когда она кормила тебя, каково бы тебе пришлось? Многие из вас раскаиваются, если убьют самку, у которой маленькие детеныши. Они восклицают: «Я же не знал!..» Но у тебя нет никакой жалости. Ты убийца. Ты прервал столько жизней, но ни разу даже не задумался о том, каково бы тебе было, если бы кто-то лишил тебя матери. Вместо этого ты радуешься, что не только убил мою мать, но еще можешь убить и съесть меня. Раз ты человек, ты должен подумать об этом. Даже самый злобный и жестокий зверь задумался бы над моими словами.
Неужели ты не понимаешь горя сына, чью мать только что убили? То, что ты сказал ей, ужасно, и причинило мне страшную боль. Человек, в тебе нет ни божественного, ни человеческого милосердия. У тебя нет даже совести. Всю свою жизнь ты пил кровь и ел плоть животных, не понимая, что творишь. Ты любишь есть мясо и убивать. Будь у тебя совесть или чувство справедливости, будь ты действительно рожден человеческим существом, ты призадумался бы. Господь смотрит на нас обоих…
— Олененок, все, что ты сказал, справедливо, — признал охотник. Затем он осторожно поднял тело матери-оленихи и отвел олененка к себе домой.
В тот же вечер он рассказал другим охотникам то, чему его научил олененок. И те, кто услышал это, воскликнули:
— Мы так часто ели оленину, но из того, что ты сказал нам, мы поняли, что карма входит в наше тело через еду, которой мы наслаждаемся. В наших телах царит суета. Теперь мы понимаем, что у нас не было ни милосердия, ни мудрости, — и они решили навсегда отказаться от такой пищи.
— Отпусти олененка, — сказал один охотник.
— Нет, отдай его мне, — попросил другой. — Я выращу его, а когда он станет взрослым, отпущу на волю.
Но охотник решил, что сам вырастит детеныша. И в течение нескольких лет олененок выказывал больше любви к нему, чем его собственные дети. «Это нежное создание способно на большую любовь и благодарность, чем люди, — думал человек. — Оно целует меня, и лижет, и издает радостные звуки, когда я кормлю его. Оно даже спит у меня в ногах».
Прошли годы, и олень вырос. Тогда человек отвел его в лес и выпустил на свободу.
Дети мои, каждый из вас должен понимать, что он делает. Все детеныши животных испытывают любовь и сострадание. И если мы будем помнить, что каждое создание когда-то было маленьким, мы перестанем убивать. Мы не сможем напасть на живое существо и причинить ему боль…»