Он шесть лет практиковал садхану (упражнения для духа) и достиг своей цели. Тогда он открыл Четыре Благородных Истины материальной жизни: в этом изменчивом мире неизменно лишь страдание; страдание рождается из прихоти; уничтожить прихоть — значит уничтожить страдание; чтобы уничтожить прихоть, нужно следовать Восьмеричному Пути. Этот Путь включает в себя верное понимание, верную цель, верную речь, верное поведение, верные дела, верные усилия и верное созерцание. Он известен также как Срединный Путь (между крайней привязанностью к миру и полным отречением от него); путь должен вывести человека из царства страданий и привести в «пустоту» (shunyata). Философия Будды была направлена на избавление от страданий для всех живых существ, что, естественно, подразумевает, особенно в раннем буддизме, и страдания животных.
Таково, в упрощенном виде, учение Будды; тем не менее, это все, что достоверно известно о его пути к просветлению. Есть также еще одно учение, которое считается основополагающим в доктрине буддизма и до сих пор признается его Первым Принципом: «Не убивай, но сохраняй и оберегай все живое».
УВАЖЕНИЕ КО ВСЕМ ЖИВЫМ СУЩЕСТВАМ
Сохранилось одно древнее стихотворение, которое считается единственным текстом, написанным самим Буддой:
«Для безногих тварей есть место в моем сердце. И для тех есть место, у кого две ноги, и для тех, у кого множество ног. Пусть никогда ни одно живое существо, каково бы оно ни было, не узнает горя. Пусть никогда его не коснется зло».
Интересно, что в том же столетии, когда Будда создал свое учение о созерцании и мирной жизни, те же самые идеи проповедовали Конфуций в Китае, Зороастр в Персии, Пифагор в Греции, Исайя в Иерусалиме, Махавира в другой части Индии.
В то время как на юге полуострова Индостан процветал буддизм, на севере развивался джайнизм, учение Махавиры. Джайны так строго придерживались закона о неприкосновенности любой жизни, что тщательно осматривали всю свою пищу, боясь случайно проглотить червя или насекомое, — не ради собственного здоровья, а ради безопасности этих существ. И джайнистские, и буддийские монахи, прежде чем пить, процеживали воду, чтобы не проглотить какое-нибудь маленькое создание вместе с питьем.
Вообще джайны традиционно более строго, чем буддисты, придерживаются принципа ахимсы и непричинения зла живым существам; однако нужно знать, каким образом в буддийской традиции появились послабления на этот счет. После физической смерти Будды его первые последователи решили, что в его учении важнее «намерения», а не «поступки». Практические исследования этого решения зашли очень далеко. Согласно этой трактовке, убежденный буддист может, к примеру, поесть мяса, если убил животное кто-то другой. Тем не менее, сам Будда недвусмысленно осуждал мясоедение, — его первые биографы утверждают, что он считал желание есть мясо «прихотью невежд» (trishna).
Будда запрещал своим ученикам есть мясо в трех случаях: если ученик своими глазами видел убийство животного; если он согласился на это убийство; если он знал, что животное убили специально ради него. Все основные направления буддизма признают это высказывание Будды.
Несмотря на то, что некоторые ветви буддийской общины сегодня считают, что законы о пище можно и смягчить, другие остаются непреклонны и говорят, что попрание плоти животных — деяние жестокое и потому недостойное буддиста. На протяжении веков вторую точку зрения отстаивали величайшие буддистские мыслители, такие как Ашока (268–223 до н. э.) и Харша (V в. н. э.) — оба убежденные вегетарианцы и влиятельные политические деятели. Император Ашока велел высечь на своей знаменитой Колонне Указов: «Я ужесточил запрет на убийство некоторых животных. Величайший шаг к праведности будет сделан людьми, когда они станут исповедовать мирное отношение ко всему живому и воздерживаться от убийства живых существ».
Буддистское отношение к животным нагляднее всего проявляется в притчах Джатака, где рассказывается о прежних воплощениях Будды, — не только в человеческих телах, но и в телах животных. Традиционно эти притчи приписываются самому Будде; смысл в том, что не только Будда, но и каждый человек в одном из своих воплощений был животным. Следовательно, у каждого существа есть возможность достигнуть просветления в одном из будущих рождений, поэтому убийство животного — такое же преступление, как убийство человека.