— Я видел все с самого начала, но подойти мне было нельзя — разъяренная толпа меня просто убила бы. За какие- то пять минут трое участников драки лежали избитыми на земле, но из толпы выскочил мужчина и как саблей рубанул его кинжалом. Толпа сразу разбежалась. Однако, судя по всему, история будет с продолжением. Дело в том, что те трое получили серьезные увечья: переломы челюсти и носа, а у одного еще часть уха откушена. По закону адата с наступлением темноты, то есть сейчас, придут двое старших и будут требовать компенсацию за нанесенный ущерб, ибо всем участникам драки исполнилось четырнадцать лет. А поэтому кровь на лице не смывайте, и то, что повязка на голове пропиталась кровью, а также рубашка в крови тоже хорошо. И левая рука, обездвиженная в гипсе — это просто великолепно.
Затем, обращаясь ко мне, с нескрываемой гордостью произнес:
Ты сегодня стал мужчиной в моих глазах, у нашей фамилии появился еще один защитник. Ты, конечно, еще не Дзыбырт, но назвать тебя его потомком можно! Удар руки у тебя тяжелый и реакция отменная, но меня удивило то, что ты интуитивно определяешь, куда наносить следующий удар… Раздался звонок в двери, деда показал мне рукой в направлении соседней комнаты, я и мать в ней мгновенно растворились. Отец направился к дверям и, не спрашивая, распахнул их. На пороге стояли двое стариков. Отец пригласил их войти и предложил сесть, гости сесть оказались. Тогда и деда встал. Гости начали говорить, деда и папа молча их слушали не перебивая. В конце своей «программной речи» они озвучили сумму компенсации. Деда поднял руку и попросил меня войти в комнату. Я вышел из темноты соседней комнаты- окровавленный с головы до ног и левая рука в гипсе. Старики потеряли дар речи от увиденного, затем старший выразил вслух общее мнение — «компенсации не надо!!» Гости ушли… А шрам в двадцать сантиметров — от уха к уху, остался напоминанием четырнадцатилетнему мальчику на всю жизнь.
Начиная с 1966 года в Новом городе резко увеличилось количество тяжких преступлений с применением холодного оружия. За огороженными корпусами интерната — на расстоянии трехсот метров находился городской парк с искусственным прудом и отстойником, рядом с ним возвышалось деревянное здание «синего павильона» — ресторана, где чаще всего начинались раздоры, заканчивающиеся поножовщиной, и нередко со смертельным исходом. Машину скорой помощи в те годы чаще вызывали к павильону, нежели к сердечникам и гипертоникам. Первым секретарем Малгобекского района был вначале Санько, но, когда его старшего сына жестоко избили в подъезде дома, где они проживали, он с семьей тихо и внезапно куда- то выехал.