Но это было уже после того, как появилась Болтушка, и наконец-то уже Мод было что показать Джубалу.
Глава 6
Стоял теплый октябрьский день, Мод сидела под грушевым деревом, чтобы ее не видно было из дома, и читала. Вдруг она услышала, что откуда-то неподалеку раздается странный плеск, будто кто-то тонет.
Она отбросила книжку и побежала к водопойному корыту. Там ничего не было, а плеск продолжался — и этот звук явно издавало какое-то напуганное существо, попавшее в ловушку.
Мод бросилась к колодцу — там-то она и оказалась. Птица колотила крыльями, настолько облепленными грязью, что Мод еле опознала в ней сороку. Еще минута, и она бы утонула.
Мод лихорадочно завертела ручкой, опуская ведро. Она сумела подцепить сороку, потом сорвала с себя передник и накрыла ее. Сорока не отбивалась, она просто застыла. Из-под фартука торчал только большой клюв, похожий на кинжал. С драгоценной ношей в руках Мод побежала через сад к домику Коула. Сорока была пугающе легкая и не шевелилась. Мод страшно боялась, что слишком сильно ее сдавила.
— Теперь все будет хорошо, — сказала она птице, и голос ее дрожал от волнения. — Я за тобой присмотрю!
Коул стоял в дверях и курил трубку.
— Обещай, что не нажалуешься на меня, — выпалила она, тяжело дыша.
Садовник задумчиво почесал бакенбарды.
— Ну и на что вам та болтушка, мисс Мод? — он, как и все деревенские, ненавидел сорок.
— Поклянись, что не причинишь ей вреда! — потребовала она.
Он фыркнул.
— Да зачем оно мне сдалось, это ж так навлечешь неудачу на себя и на всю семью.
Мод выпросила у него ведро воды и корзину, чтоб посадить туда свое сокровище. Она нежно смыла с птицы липкую грязь и аккуратно вытерла кусочком мешковины. На протяжении всего этого испытания Болтушка — Мод уже решила, как будет звать сороку — сидела абсолютно неподвижно, вцепившись когтями в передник Мод.
Даже когда она закончила, птица все так же отчаянно за нее цеплялась. Хватка у нее была железная, а ноги при этом тонкие, как соломинки. Они казались очень хрупкими, и из одной сочилась кровь — в колодце сорока поцарапалась. Мод попыталась высвободить передник, но Болтушка его не отпускала, и Мод решила — пусть оставит себе. Она что-нибудь придумает, скажет, что уронила в канал.
Она посадила Болтушку в корзину, накрыла мешковиной и добрела со своей ношей до компостной кучи. Там она нашла дощечку, которая сгодилась бы на крышку, и пошла обратно к домику Коула, где и поставила корзину на солнышко.
— Я скоро вернусь, — сказала Мод Болтушке. Сороки же едят фрукты, верно? А червяков она ей потом найдет.
Когда Мод приподняла крышку и сунула в корзину яблоко, Болтушка прижалась ко дну корзины и попыталась клюнуть Мод в руку. Мод собралась положить крышку на место, и птица уставилась на нее снизу вверх блестящими, как ягоды черной смородины, глазами. Что-то екнуло у Мод в груди. Это была любовь. Незамысловатая, яростная и неудержимая любовь. Мод бы что угодно сделала ради Болтушки. Она бы могла убить кого-нибудь, лишь бы уберечь эту птицу.
— Я за тобой присмотрю, — прошептала Мод, дрожа от восторга и страха. Где же спрятать птицу? Мод сразу вспомнила об опасностях: кошки, крысы, слуги… Она поклялась, что не даст им обидеть Болтушку.
Она ни за что не позволит никому ее обидеть.
Три дня Мод прятала птицу на сеновале. Три дня ужаса, обожания и лихорадочных усилий не выдать свою тайну.
Болтушка всегда знала, что Мод идет. Поднимаясь по приставной лестнице, Мод слышала, как птица царапает когтями по корзине, и сердце у нее сжималось от любви.
К угощению в виде фруктов и червяков Болтушка относилась с величественным презрением и никогда не ела на глазах у Мод. Но у нее было на то право — она же дикая птица.
Все в ней было безупречно — белые перья у основания шеи, черные как ночь кончики крыльев с проблесками аметиста и сапфира, как на вечернем платье маман из переливчатого шелка. Жесткий черный хвост отливал изумрудом и бронзой, а грудка сверкала ярче свежевыпавшего снега.
Ночью Мод лежала без сна и думала. Болтушка выздоровела. Единственным следом пережитого ею испытания был серый шрам на ноге. Но на сеновале ей грозила опасность. Держать ее у себя дольше было опасно, а отпустить — невыносимо. Мод не знала, что делать.
Она отнесла птицу к Джубалу.
— Молодая, — буркнул он.
Болтушка издала хриплый звук, напоминавший скрежет несмазанной калитки.
— Откуда ты знаешь, что молодая? — раздраженно поинтересовалась Мод. При ней Болтушка ни разу не издала ни звука.