Глава 19
Из дневника Эдмунда Стерна
15 февраля
Что со мной творится? Я в своей жизни перевидал множество образов Дня возмездия. Господи, я же занимаюсь средневековой историей! Так почему вдруг на сегодняшнем приеме от этого «Возмездия» меня стошнило?
Возможно, Грейсон прав и дело не в «Возмездии», а в негодных закусках и в парах от этих ужасных керосиновых горелок.
И еще кое-что. Когда я увидел «Возмездие», мне почудилось то же самое, что и когда я впервые прочел про грех Пайетт. Плывущие по воде волосы. И я определенно почуял запах болотной бузины. Посреди зимы. Конечно, у одной из дам могли быть такие духи, но что насчет волос?
Наверное, это «Возмездие» действительно довольно необычное, поскольку у него такой явный местный колорит. «Болотный душок», как заметил кто-то. Черти на нем терзают жертв крючкообразными зубьями копий для ловли угрей, а у крошечных черных чертенят, садящихся дополнительным грузом на чаши весов, выпученные глаза, как у жаб. Больше всего меня поразило то, что врата ада, которые обычно изображаются как пасть огненного дракона или Левиафана, здесь нарисованы в виде пасти гигантского угря.
Скорее всего, поэтому мне и стало нехорошо — подействовали неприятные воспоминания детства. О том, как няня Траши запирала меня в угловом шкафу, когда я плохо себя вел. Обо всех ее бесконечных историях про «злых духов». Блуждающие огни, Черный Шак, болотные духи — все они только и ждут, как бы заманить тебя в трясину и погубить, едва ты только подойдешь к болоту. И насколько я помню, эти духи жили не только на болоте. Якобы какой-то злой дух водился даже в церкви.
Да, очевидно, в этом все дело — детские страхи, усиленные воздействием паров керосина. Еще бы женщины не подняли такую суету! Мисс Б. суетилась вокруг меня, как курица-наседка, леди Кливдон делала вид, что не разозлилась из-за своих оборок, Мод вела себя холодно и не по-дочернему. От одной только Айви был толк, но нельзя забывать, что у нее свои причины помогать мне. Прошлой ночью, подумав, что я уже уснул, она прокралась к тахте и растянулась на ней голая. Я видел, как она разглядывала все вокруг с хозяйским видом, как поглаживала бархатную обивку тахты, при этом трогая языком этот свой выступ на верхней губе. Она явно возбудилась гораздо больше, чем со мной. Я знаю, чего она хочет. Эта девчонка спит и видит себя хозяйкой Вэйкс-Энда. Ну-ну, посмотрим.
Чтобы поставить ее на место, я взял ее сзади, coitus more ferarum[19]. Заставил ее кусать подушку. Bene[20].
Женщины все одинаковые. Хитрые, лицемерные, испорченные.
Они никогда не признаются, чего хотят на самом деле.
Позже
Теперь я чувствую себя гораздо свежее, поскольку вызвал Айви и дал обильный выход накопившемуся. Это прояснило мой разум, и теперь я вижу то, чего не видел раньше. Я еще не упомянул самое ужасное в «Возмездии» — того черта в углу. Это от него меня стошнило. Намеренно ли я старался не упоминать о нем или только сейчас понял, что именно он меня и беспокоит?
Этот черт так и стоит у меня перед глазами. Он непристойно присел в зарослях тростника, раздвинув задние конечности так, что видны его гениталии. Чешуйчатая голова подсвечена сзади рыжим пламенем ада, но при этом каждая деталь говорит о том, что это настоящая болотная тварь. Шкура зеленовато-черная, между когтями перепонки, а физиономией черт напоминает жабу. Он только что подцепил обнаженного грешника своим копьем для ловли угря, но ухмыляется все же не своей жертве, а мне.
Это тот же глаз, который я увидел на церковном дворе в тот вечер, когда нашел «Возмездие». Это глаз в траве. И он смотрит на меня.
17 февраля
«Глаз в траве», ну надо же! Что за чепуха. Приступ зубной боли отлично возвращает к реальности. Похоже, я скрежетал зубами во сне и расколол коренной зуб — дантист вырвал его сегодня утром. Боль хорошо меня отвлекла. Буду теперь слушаться советов Грейсона — простая пища, физическая активность, регулярные сношения. И все будет отлично.
Дверь в башню до сих пор заперта, и это очень помогает успокоиться. Сначала я продолжал с тревогой ощущать, что за ней находится «Возмездие» и — как ни странно это звучит — что оттуда за мной следят. Но теперь я почти о нем не вспоминаю.
18 февраля
Пришлось поговорить с Мод об этой проклятой сороке. Я работал за письменным столом, а она села на печную трубу и подняла адский шум. Эхо от него было таким, что я мог бы поклясться, что птица где-то в комнате. От неожиданности я даже пролил чернила на рукопись.