И тут у нее перехватило дыхание. На карнизе сидела сова.
Сначала Мод видны были только сложенные на спине крылья. Потом сова развернула голову, и Мод увидела ее белый, как луна, лицевой диск и бездонные черные глаза.
Няня говорила, что если в твое окно постучит клювом птица, то это к смерти. Но сова никуда не стучала, она просто сидела, уставившись на Мод.
«Пожалуйста, защити маму! — безмолвно умоляла ее девочка. — Пожалуйста, пусть больше не будет младенцев».
Сова отвернулась и взлетела, беззвучно скользя сквозь ночь. Болота были залиты голубым лунным светом. Ни один листочек на ивах по берегам канала не шевелился, а тростник был неподвижен, словно воткнутые в землю копья.
Няня говорила, что совы не к добру, но Коул сказал, это только если пристрелить одну из них. Мод знала, что эта сова принесла ей весточку с болот. Сова ведь сидела на карнизе напротив ее кровати, а не Ричардовой, и смотрела именно на нее.
Значит ли это, что ее молитва услышана и мама в безопасности?
Во время стенаний Мод не разрешалось выходить из детской, но ей обязательно надо было узнать, все ли в порядке с мамой. Пройти по верхнему этажу было не так уж страшно — кроме Ричарда и Мод тут спали только слуги. Лестница вниз была куда страшнее.
Мод перешагнула скрипучую ступеньку и осторожно приоткрыла дверь внизу.
На другом конце коридора дверь в спальню родителей была открыта. В желтом свете лампы папа в халате из китайской парчи стоял неподвижно, словно высокая пунцовая колонна.
К счастью, он стоял спиной к двери и разговаривал с кем-то, кого Мод не видела, — наверное, со старым доктором Грейсоном. Слов отца Мод разобрать не могла, но тон у него был спокойный. Уж конечно, если б случилось что-то плохое, папа не был бы таким спокойным. Прислуги было не видать — наверное, Дейзи и Валери с мамой в будуаре, стенания обычно случались там. Мод набралась храбрости и прокралась вперед по коридору.
Да, с папой говорил именно доктор Грейсон.
— Мне начинает казаться, что это наследственный недостаток… — произнес он негромко.
— Наследственный? — резко отозвался папа. — В нашей семье никогда ничего подобного не было.
— Дорогой мой, я имею в виду семью миссис Стерн.
— А, понятно. Но у нее могут быть еще дети?
— Вполне. Хотя не мешало бы… передохнуть.
Мод чувствовала по тому, как папа молчит, что он недоволен. И доктор тоже чувствовал, но тут он как раз заметил Мод.
— Смотрите-ка, у нас слушатели.
Папа развернулся, и Мод чуть не потеряла сознание от страха.
— Что ты делаешь внизу? — сказал он резко. — Где твоя няня?
Он подошел поближе и навис над ней. Лицо у него было таким же сурово-прекрасным, как у гипсового рыцаря в церкви, а зрачки холодных голубых глаз казались черными дырочками.
Мод не пошевелилась, тогда он взял ее за плечо и чуть подтолкнул:
— Беги отсюда, а то простудишься, — он впервые к ней прикоснулся, и хотя это было не больно, Мод поразило, какие сильные у него пальцы.
Но даже отец не мог ей помешать узнать про маму, так что она не пошла наверх по лестнице, а притаилась на нижней ступеньке.
Вскоре она услышала шелест юбок и увидела, как из будуара выходит Дейзи. Старая горничная несла накрытый крышкой горшок, лицо у нее было нахмурено.
Отойдя поглубже в тень, Мод услышала, что Дейзи идет в ванную комнату. Потом до нее донеслось булькание и рычание ватерклозета, и она почувствовала сладковатый запах, как в тот день, когда забили свинью.
Мод выдохнула с облегчением. Болота услышали ее молитву. У маминой болезни наступил лучший возможный конец — полный крови горшок.
На следующее утро перед завтраком папа вызвал к себе няню. В детскую та вернулась мрачнее тучи и отлупила Мод жесткой щетинной щеткой. Мод так плакала, что, когда пришла пора спускаться в столовую на утреннюю молитву, глаза у нее всё еще были красные.
Папа начал читать ежедневный отрывок из Библии, а Мод опять переключилась мыслями на сову. Если украсть мышь из мышеловок в кладовой, может, удастся приманить ее обратно.
— Да будет воля Твоя, — произнес наконец папа. К облегчению Мод, он не посмотрел на нее, а перевел взгляд на скамью прислуги. — Стирз, — сказал он дворецкому, — Ада выглядит ненадлежащим образом. — За спиной у Мод охнула и заплакала Ада.
С отстраненным интересом спасенного к осужденному Мод заметила, что у судомойки выбилась из-под чепчика прядь волос. Жалко, Ада ей нравилась. Но Ада знала правила — никаких распущенных женских волос в Вэйкс-Энде. Именно поэтому няня заплетала Мод волосы так туго, что у нее болела голова. Косы у Мод были до пояса, и ужасный Ричард любил за них дергать. Мод не прочь была бы их обрезать, но это тоже явилось бы нарушением правил.