По времени подходит. А если я прав — если! — то тогда понятно, почему я всегда испытывал такое отвращение к «Возмездию». Потому что это не просто картина. Это нечто гораздо большее.
Позже
Но только если я прав. В этом-то вся проблема. Думаю, ответ найдется у «Пайетт». И приходские книги тоже помогут, наверное. «Пайетт» лежит внизу. С приходскими книгами придется подождать, пока старик Фэрроу не придет в церковь. Сегодня канун Рождества, так что он придет рано. Мне осталось подождать только несколько часов. Надо помолиться о терпении.
Господи, надеюсь, я ошибаюсь.
Глава 31
В канун Рождества отец спустился из своей спальни совершенно больной на вид. Он не читал Библию за утренней молитвой и не ел ничего на завтрак, только выпил чашку чая. Потом сказал Мод, что его весь день не будет, и ушел из дома.
Как только он ушел, а слуги занялись другими делами, она пошла к нему в гардеробную и достала записную книжку из тайника под рубашками.
Из последней записи она узнала, что какая-то фраза в «Житии святого Гутлафа» навела его на «поистине ужасную мысль». О чем бы ни была речь, это было как-то связано с «Возмездием», и Мод догадалась, что он пошел свериться с приходскими книгами, узнать, правда ли это. Больше она ничего понять не смогла, потому что фраза, которая его встревожила, была на англосаксонском: flaxan mid deofol gefulde.
Мод обыскала весь дом, но не нашла «Жития святого Гутлафа» — наверное, отец взял его с собой в церковь. И англосаксонский словарь она тоже не нашла, так что не могла выяснить, что значит эта фраза.
Отец вернулся незадолго до полудня и с отстраненной вежливостью попросил ее освободить библиотеку. Он просидел там почти три часа, потом вернулся в церковь. Мод не могла понять, какими книгами он пользовался, — он их все убрал на место.
Как раз перед чаем она услышала его шаги по гравийной дорожке. Мод подбежала к окну. Лицо у него было серое и спокойное до неподвижности, одно плечо выше другого. Мод подслушала у двери, как он говорит Айви, что не будет ни пить чай, ни обедать — он будет в кабинете, и беспокоить его не надо.
После смерти маман Рождество в Вэйкс-Энде почти не праздновали, и в этот сочельник все было как обычно — даже слуги у себя в хозяйственных помещениях отмечали его очень сдержанно. Ричард гостил в Шотландии у одноклассника, а поскольку Мод не хотелось составлять компанию Феликсу и няне в детской, обедала она в одиночестве.
Дейзи украсила веточками остролиста рамы картин в столовой и оставила Мод одну за столом. Мод заказала блюда, которые ей нравились и при этом не доставили бы лишних хлопот кухарке: жаркое из фазана с хлебным соусом и морковью, пудинг из чернослива со сладким соусом и имбирное пиво.
Закончив обедать, Мод подняла ставни и уставилась в темноту. Этой зимой снега не было, и лишенные листвы деревья в саду дрожали под слякотным дождем. Она вспомнила, как Болтушка качалась на ведре в колодце, вспомнила загорелую шею Клема и то, как лучи солнца делали волоски на его руках золотыми. Резко отвернувшись от окна, она ушла наверх.
В половине двенадцатого она снова спустилась вниз, надела пальто и вместе с остальными домашними принялась ждать в утренней столовой, пока отец не спустится из кабинета. Потом все они поплелись сквозь мокрый снег на всенощную.
В церкви было как никогда много народу. Отец внезапно настоял на том, что они пересядут на другую скамью, вызвав удивление и неудовольствие мистера Бродстэрза.
— Папа, — прошептала Мод, — но мы же всегда сидели на этой скамье!
— А больше не сидим, — пробормотал он, проталкиваясь мимо изумленной мисс Бродстэрз и не обращая внимания на удивление прихожан.
Отец занял скамью с другой стороны прохода, возле двери в башню, где находилось «Возмездие». Во время службы он держался бесстрастно, хотя иногда смотрел в упор на дверь башни или листал Библию, словно что-то искал.
Мод понравилось, как удивленно на них смотрели прихожане. Какая бы «ужасная мысль» ни пришла отцу в голову прошлой ночью, он вполне заслуживал потерять свой богоданный покой.
Но при этом ей было слегка не по себе. Мод начала гадать, куда все это может привести.
На второй день после Рождества похолодало, канал затянуло льдом. Отец по-прежнему работал над своим планом осушить болото. Он диктовал письма адвокату и инженеру Дэвису, а Мод их печатала.
И над «Пайетт» он тоже продолжал работать. Мод было уже не так интересно — рассказ Элис о паломничестве состоял из путаных призывов к Господу. Отец отдавал ей переводы в виде случайных отрывков, иногда прерывавшихся на середине предложения. Это плохо сочеталось с его внешним спокойствием, которое уже начинало нервировать Мод.