— Я? О чем ты вообще говоришь?
— Я писала под твою диктовку. Ты дал ясные указания, они оба подтвердили их получение. Принести их письма?
Он раздраженно отмахнулся от ее предложения.
— Надо же, как странно! Совершенно этого не помню.
Через несколько дней он продиктовал ей письма с указанием мистеру Дэвису и мистеру Уиттекеру вернуться к работе. Мод послушно напечатала письма и обещала отправить, потом сожгла их у себя в комнате. Когда разговор об этом зайдет в следующий раз, она все свалит на плохую работу почты.
Решение было не то чтобы окончательным, но пока что болото в безопасности.
В середине мая ночью случилась сильная буря с грозой. Молния попала в один из вязов в аллее, и на следующее утро повсюду валялись обломки веток.
Сестра Лоусон сказала Мод, что пациент провел ночь очень плохо. Несмотря на это, отец настоял на том, чтобы встать и провести свой разрешенный час в одиночестве в кабинете — где он вскоре потерял сознание.
Айви услышала, как он упал, и они со Стирзом помогли ему подняться наверх. Сестра занялась пациентом, а Мод наблюдала за ними, стоя в дверях.
— Со мной все в порядке, — раздраженно говорил отец. — Просто голова закружилась, пустяки. Оставьте меня в покое!
Мод заметила чернильное пятно на большом пальце его правой руки. Что-то щелкнуло у нее в сознании, и внезапно она поняла, почему он с Рождества ничего не писал в своей записной книжке.
Она пошла вниз, сказав, что надо вызвать доктора, и обыскала письменный стол отца. Там все лежало на своих местах. Где бы он ни делал записи перед тем, как упасть, он успел все убрать.
Айви обнаружила его на ковре у окна, выходившего на церковь. Там Мод тоже ничего не нашла.
Ничего, кроме конторской книги наверху книжного стеллажа. Какая же я дура, сказала себе Мод, почему мне это раньше в голову не пришло?
На корешке книги было вытиснено слово «Счета», как и на всех остальных книгах на верхней полке стеллажа. Отец покупал их дюжинами и вел в них финансовый учет. Идеальный тайник — спрятан на виду и в безопасности от любопытных служанок, поскольку ни Дейзи, ни Айви читать не умели. Наверное, отец не думал, что Мод посмеет лезть в его дела. А может, считал, что ей не хватит воображения.
Первая запись в бухгалтерской книге была датирована 24 декабря 1912 года, за неделю до болезни отца. Начиналась она так: «Наконец я знаю правду. Все именно так, как я и боялся».
Вот почему он ничего не писал в записной книжке. Он просто начал новый дневник.
Глава 34
Из дневника Эдмунда Стерна. Том II
Канун Рождества 1912 года, 20:00
Наконец я знаю правду. Все именно так, как я и боялся.
Теперь я понимаю, что неслучайно все выяснил в канун Рождества. В этом жутком деле много адского, но я вижу в нем и руку Бога. Много лет назад Он пробудил во мне желание найти «Книгу Элис Пайетт». В июне Он заставил Хиббла «по ошибке» прислать мне «Житие святого Гутлафа». Теперь же Пайетт и «Житие» помогли мне обнаружить истину во всем ее неприкрытом ужасе.
Вот почему я начал новый дневник: потому что, хоть меня и терзают ужасы, которые мало кто из людей смог бы вынести, на меня также снисходит знание, доступное лишь немногим избранным. Мой долг — все записать. Я просто обязан изложить истину. Мои страдания не будут напрасными.
Сначала надо рассказать, как меня осенило.
Все началось с того отрывка у Пайетт, в котором говорится, что ее муж «заплатил двенадцать пенсов за новую свечную балку в церкви Вэйкенхерста и еще три пенса священнику, чтобы тот прочел особые молитвы над возчиком, в которого вселился дух».
Мод с женской импульсивностью предположила, что свечная балка могла означать «Возмездие»; я и сам вскоре пришел бы к этому выводу логическим путем. Период соответствует. Джейкобс определил, что «Возмездие» относится к 1490-м годам, и хотя я его презираю, в его исследовательских способностях я не сомневаюсь. В 1490-х Пайетт было за сорок, и ее приход — этот приход — терзал сатана.
Это я уже знал, когда Мод высказала свою идею. То, что случилось дальше, до сих пор меня удивляет. Мысль, что муж Пайетт мог заказать «Возмездие», немедленно напомнила мне об одном месте в «Житии святого Гутлафа». Прошлой ночью я его нашел. Тогда-то мне и пришла в голову моя ужасная идея.
Я сказал себе, что, наверное, я ошибаюсь, и перечитал «Житие» с самого начала. К собственному ужасу, это только подкрепило мою версию — слишком заметны были параллели между мной и святым Гутлафом, чтобы это было простое совпадение. Я перечислю их ниже, поскольку они неуклонно ведут к правде.