Первым официальным актом нового кабинета, образованного 3 октября 1918 г., стала нота президенту Вильсону, направленная под сильным давлением со стороны Верховного военного командования уже в ночь на 4 октября. В ней Германия просила о переговорах по вопросу заключения перемирия. Американский президент зарекомендовал себя благодаря своими знаменитыми «14 пунктами», обнародованным в январе 1918 г., в качестве защитника справедливого мира. Его многочисленные заявления давали основание надеяться, что Германия во главе с ответственным перед парламентом правительством сможет рассчитывать на более выгодные условия мира, чем прежнее авторитарное государство. И если канцлер и правительство не спешили поддаваться давлению военных, то только по одной вполне убедительной причине: слишком поспешная просьба о перемирии была равносильна собственноручному признанию неотвратимости поражения, которое неизбежно ослабило бы боевой дух армии и придало решимости Антанте в стремлении сдвинуть линию фронта еще ближе к границам Германии.
Окончательный ответ американского госсекретаря Лансинга от 23 октября 1918 г., являвшийся результатом длительных переговоров американцев с союзниками, разрушил остававшиеся у немцев иллюзии: США требовали военной капитуляции рейха и практически прямым текстом отречения императора. Верховное военное командование в ответ осуществило новый поворот: ссылаясь на принципы военной чести, оно объявило требование капитуляции неприемлемым и в телеграмме от 24 октября, направленной командующим войсками, призвало действующую армию продолжать сражаться, что в сложившейся ситуации означало вести войну до неизбежного поражения Германии.
Правительство было выну>вдено дать самый резкий отпор этому целенаправленному вызову со стороны военных. 25 октября принц Макс настоятельно потребовал от кайзера покончить с «двоевластием путем кадровых изменений в Верховном военном командовании» или отправить в отставку самого рейхсканцлера. Вильгельм II принял половинчатое решение. 26 октября Людендорф был отправлен в отставку, однако Гинденбург, второй глава ОХЛ, остался на посту. В тот же день рейхстаг внес изменения в конституцию 1871 г., необходимые для преобразования Германии в парламентскую монархию. 28 октября закон об изменении имперской конституции вступил в силу.
Но парламентская система пока стояла на глиняных ногах. Отставка Людендорфа не прекратила двоевластия гражданского правительства и военного руководства. Приказ по армии от 24 октября был лишь прологом дальнейших попыток расстроить переговоры о перемирии, нанося тем самым смертельный удар по парламентской монархии. 29 октября, спустя день после того, как Вильгельм II подписал закон, вносивший изменение в конституцию, он по совету Гинденбурга покинул Берлин и отправился в ставку Верховного военного командования в бельгийском Спа. «Смысл этого шага не может вызывать сомнений, — полагает историк Вольфганг Зауэр. — В первый момент, возможно, это была всего лишь инстинктивная реакция, которая привела к тому, что в минуту опасности гогенцоллерновская монархия обратилась к своим военным истокам. Но одновременно этот шаг обозначал, что старая власть разрывала с таким трудом налаженные отношения с парламентом и предпринимала безрассудную попытку восстановить старую военную монархию».
Еще более решительный вызов бросило гражданскому правительству военно-морское командование. Приказ о выходе флота в море, отданный 30 октября, был согласован с кайзером, но не с рейхсканцлером. Каков бы ни был результат этого шага в военном плане, хотя битва на море с английским флотом была чревата поражением, политический смысл этого поступка был однозначен: военно-морское командование стремилось ликвидировать смещение внутреннего центра власти и восстановить господствующее положение военных, на которое, как они полагали, у них имелось историческое право.
Можно спорить о том, была ли парламентаризация Германии в октябре 1918 г. «революцией сверху». Поскольку парламентское большинство активно участвовало в этом повороте, не стоит видеть в изменениях конституции только лишь исполнение указаний Людендорфа. Однако столь же очевидно, что этот влиятельный деятель из среды немецких военных внес свой решающий вклад в такое развитие событий. В этом отношении изменения государственного устройства можно трактовать как противоречивый результат парламентского стремления к реформам, с одной стороны, и как инициированную ОХЛ «революцию сверху» — с другой. Попытки военного и морского командований пересмотреть результаты подобного развития начались в тот момент, когда стало ясно, что парламентаризация будет иметь значительно более серьезные последствия, чем представлялось Людендорфу в конце сентября. Деятельность по меньшей мере некоторой части военных с конца октября сводилась к попытке организации контрреволюционного переворота. Фрондеры надеялись, что с кайзером во главе они еще раз смогут изменить судьбу Германии. Если пока не удавалось выиграть войну с внешним миром, то надо было выиграть хотя бы войну гражданскую, которую они повели бы как борьбу против угрозы «большевизации» Германии{19}.