Все народные уполномоченные, кроме Гаазе, иудея по вероисповеданию, считали себя диссидентами, т. е. не принадлежали ни к одной религиозной конфессии. Эберт и Гаазе были номинально равноправными председателями Совета народных уполномоченных, однако реальное руководство с самого начала было сосредоточено в руках Эберта.
Политические решения 9 и 10 ноября принимались руководством обеих социал-демократических партий. «Революционные старосты», левый авангард металлистов столицы, поначалу были совершенно деморализованы происходившими событиями. Только в ночь на 10 ноября двум лидерам «старост», Эмилю Барту и Рихарду Мюллеру, на собрании спонтанно созданных берлинских солдатских советов удалось провести решение, согласно которому на следующий день на всех фабриках и во всех казармах столицы назначались выборы в новые советы солдатских и рабочих депутатов, которые 10 ноября в 17.00 должны были провести общее собрание в цирке Буша и избрать там временное правительство. За столь короткое время было невозможно провести выборы надлежащим образом, к тому же 10 ноября пришлось на воскресенье. И снова это был Отто Веле, кто своими решительными действиями обеспечил партии фору. Он распорядился напечатать листовки, призывавшие берлинских солдат принять участие в выборах солдатских советов. После этого Велсу удалось убедить 148 избранных солдатских представителей поддержать политическую линию социал-демократов большинства, что прежде всего означило формирование правительства на паритетной основе. Газета «Форвартс» обратилась к берлинским рабочим 10 ноября с лозунгом, выражавшим общее настроение. Заголовок партийного органа СДПГ гласил: «Недопустим братоубийственной борьбы!»
В цирке Буша, где собралось около 3000 солдатских и рабочих депутатов, радикалы не обладали большинством. Собравшиеся поддержали Эберта, объявившего о создании Совета народных уполномоченных. Напротив, выступление Либкнехта, содержавшее острые выпады в сторону Эберта, вызвало сильные протесты, особенно со стороны солдат, которые пришли на собрание по призыву Велса. Скандал разразился, когда Барт призвал избрать Комитет действия и предложил список его членов, составленный «революционными старостами». Эберт заявил, что такой комитет будет излишним, а если его все же изберут, то его состав должен формироваться только на паритетных основаниях, как и правительство. Когда вслед за этим сторонники Союза «Спартак» выступили с личными угрозами в адрес Эберта, последний покинул собрание, а затем заручился в рейхсканцелярии поддержкой прусского военного министра Шойха, пообещавшего при необходимости защитить новое правительство.
Серьезная угроза для свежеиспеченного Совета народных уполномоченных возникла, когда Гаазе, взбешенный атакой радикалов, сообщил в цирке Буша, что не может в сложившихся обстоятельствах войти в правительство. Чтобы заставить отступить «революционных старост», солдатские представители предъявили им ультиматум, угрожая, что в случае если паритетный принцип не будет соблюден, они сами создадут правительство. Подавляющим большинством собрание избрало, наконец, Комитет действия Совета рабочих депутатов, состоявший из 14 членов: по семь представителей от социал-демократии большинства и от независимых. Большинство членов Комитета действия Совета солдатских депутатов, также состоявшего из 14 человек, были беспартийными. Оба комитета вместе образовали «Исполнительный совет рабочих и солдатских советов Большого Берлина», который конституировался на следующий день под председательством Рихарда Мюллера из числа «революционных старост». В свою очередь, по предложению Мюллера, Совет народных уполномоченных был утвержден Исполнительным советом в составе, согласованном вскоре после полудня. По окончании собрания в цирке Буша обе социал-демократические партии еще раз недвусмысленно подтвердили все предварительные договоренности, достигнутые ими несколькими часами ранее.
Руководители социал-демократов большинства вечером 10 ноября имели все основания быть удовлетворены ходом дел. Все говорило в пользу того, что в спорных случаях правительство сможет одержать верх над Исполнительным советом рабочих и солдатских советов Большого Берлина, который до созыва всегерманского съезда советов стремился контролировать народных уполномоченных. Поскольку рабочие и солдатские советы не только в Берлине, но и в других частях страны в основном выступали в поддержку правительства народных уполномоченных и действовали в русле политической линии социал-демократов большинства, то развитие двоевластия в Германии по русскому образцу 1917 г., где радикальные советы противостояли Временному правительству, выглядело совершенно невероятным. Немецкие советы рабочих и солдатских депутатов образца 1918 г. в отличие от русских сами не стремились к власти и в большинстве своем хотели лишь получить контроль над старыми органами власти на переходное время, до выборов легитимных демократических народных представительств. Так, во всяком случае, было не только в тех местных советах, где перевес имела СДПГ, но и в тех, где большинство принадлежало умеренному крылу НСДПГ. Германские рабочие и солдатские советы 1918 г. сами рассматривали свое образование по большей части как временную меру, а не как модель будущей «чистой» демократии{30}.