Ночью они ушли подальше от костра. Лежали, и Дан учил менестреля слушать дыхание земли. Говорил, глядя в звездное небо:
– Горы, леса – это все сверху. Нарост, ороговение. Степь – земная шкура.
Он не мог объяснить, не находил нужных слов. Водил ладонями по траве, чувствуя пульсацию живых токов.
– Как у лошади, понимаешь? Положишь на холку руку, и мышцы под ней ходят.
Игорь долго молчал, потом тихонько засмеялся:
– Ты язычник, Дан. Ты… Черт возьми!
Земля качала их обоих, несла навстречу звездам.
Игорь шептал то, запомнившееся:
Дан и сейчас повторил шепотом:
– …самим собой…
Отпустило напряжение, ставшее привычным там, в горах. Легко, не касаясь земли руками, вейн поднялся. Пошел к лагерю, тусклой алой звездочке на горизонте.
Юрка спал беспокойно – разметался, скинув одеяло. Дан ухмыльнулся, увидев под рукой у пацана ножичек. Подцепил носком сапога – сверкнуло лезвие и кануло в темноту. Мальчишка даже не шевельнулся. Умаялся, непривычен к долгим переходам. Хотя и не слабак, про таких говорят: худой, но жилистый. Разворот плеч хороший, ладони широкие. На бойца не похож: не те мышцы подкачаны, не так двигается. Но драться наверняка приходилось. Вейн постоял, разглядывая мальчишку. Кто мог додуматься заранее посадить в «Перекресток» соглядатая? Посредник, на всякий случай? Заказчик кому-то проболтался? Или на самом деле – просто совпадение? Сердито поскреб щеку. Не хотел он, но все-таки придется.
Дан выудил из поклажи веревку и наклонился над Юркой. Рывок – пацан уткнулся лицом в лапник. Коленом на поясницу, выкрученные руки в петлю. Юрка брыкался, вопил матерное. Дан подтянул мальчишку к сосне и примотал, туго затянув узел.
– Пусти! Козел!
Хлестнул сопляка по лицу.
– Тихо!
Пацан замолчал. Уставился широко раскрытыми глазами. Ресницы у него подрагивали. С разбитой губы капнула кровь.
– Боишься? Правильно, молодец.
– Да пошел ты!
Дан усмехнулся:
– Уверен, что этого хочешь? Чтобы я ушел и оставил тебя одного? Привязанного, без оружия. Ну, чего молчишь?
У Юрки дернулся кадык.
Вейн поворошил палкой в костре и снова повернулся к мальчишке. Тот крутил за спиной связанными руками – шевелились плечи. Под задравшейся футболкой вздрагивал живот.
– На кого ты работаешь? – спросил Дан.
– Опять, да? Че, комплекс неполноценности замучил? Хозяин, блин!
– Не делай вид, что не понимаешь.
Дан плюнул в пышущие жаром угли и повторил:
– На кого? Что ты должен сделать? Только следить за мной? Или? Лучше говори сразу, сопляк.
– Да чего! – удивленно выкрикнул Юрка. – Не следил я!
– Ага, просто случайно оказался в «Перекрестке». Сейчас, в межсезонье. Тебе просто случайно нужно в Бреславль. Так нужно, что поехал Шэт знает с кем. В этот бред ты предлагаешь поверить?
– Но это правда!
– Не смешно.
Дан вынул из костра горящую палку и опустился перед мальчишкой на корточки. Маленький факел осветил лицо. Готово – перетрусил. Зрачки расширились. Подрагивает подбородок.
– Кто тебя нанял? На кого ты работаешь?
Задрал на мальчишке футболку, и Юркин живот судорожно втянулся.
– Ну?
– Мне нужно в Бреславль, и все! Честное слово!
Ох, прости, пресветлая Иша!
Обугленный конец с лепестками огня ткнулся пацану в живот. Мальчишка заорал.
– Говори, дурак! Кто?! – Дан прижал ему ноги коленом.
– Никто! – брызнули слезы.
Выругавшись, Дан отбросил палку. Придавил ладонью скользкий от пота Юркин лоб.
– Что тебе нужно в Бреславле?
– Я же говорил! И Тобиус тоже…
Вейн сильнее вжал его затылок в сосну, и мальчишка зачастил:
– Я ищу Виктора Зеленцова, с Земли. Ну, из моего мира. Менестрель сказал, он застрял на межсезонье в Бреславле.
– Кто он, этот Зеленцов?
– Вейн.
Ах ты, сопля! Дан ударил наотмашь, голова у Юрки мотнулась.
– Не зли меня! Кто он?
– Я не знаю! Только имя, и все!
– Зачем он тебе?
Мальчишка шмыгнул разбитым носом.
– Ну?!
– Он… из-за него погибла мама.
Пресветлая Иша!..
Дан вытащил нож. Юрка завизжал, скребя по земле пятками:
– Я ни на кого не работаю! Правда!
– Да не ори ты!
Кончиком лезвия подцепил туго затянутый узел. Мальчишка барахтался, торопясь сбросить веревки. Почуяв свободу, рванулся. Дан смотрел с любопытством: сразу побежит или попробует коня угнать?