Верховная перевела взгляд на убийцу. Вейн тоже присмотрелась и удивилась, что по лицу мужчины катятся слезы, а рот раскрывается, словно он силится что-то сказать. Но не издает ни звука. И стоит совершенно неподвижно. Ей стало не по себе и захотелось уйти.
— Суд Света состоится! — так же звонко объявила жрица и повела рукой. — На время Суда в храм Света я впускаю Тьму, чтобы решить судьбу этого человека! Если виры простят его прегрешение, Тьма отринет его!
В центре помоста стало темнее, словно там пролегла более густая тень. А потом эта тень сгустилась еще сильнее, перелилась в очертания фигуры, и вышел Темный.
В толпе кто-то ахнул и все-таки лишился чувств. Люси поддалась вперед, с жадным любопытством осматривая Перерожденного. Хотя смотреть там было особо не на что — черный плащ с объемным капюшоном полностью скрывал черты нелюдя.
Жрица окинула Темного презрительным взглядом, но склонила голову в приветственном поклоне.
— Камень Познания! — торжественно возвестила она.
Четыре юные девы в длинных церемониальных одеждах медленно вынесли на полотне камень. Вернее, его осколок. Один из сотни осколков Камня Познания, который раскололся от грехов людских, и в то же время на земле образовался Излом. И Единое разделилось на Свет и Тьму. Тогда появились первые Перерожденные, те, что были темны в душе своей. Эти осколки бережно хранились в храмах, потому что даже маленький кусочек небесного камня всегда мог отделить свет от тьмы, определить, чего в человеке больше.
Девы дошли до помоста и осторожно возложили полотно с камнем на алтарь.
По лицу бородатого все так же катились слезы. Перерожденный неподвижно стоял сбоку, словно черная тень.
— Суд Света свершится! — крикнула жрица и подняла руки, взывая к вирам. Ее жест повторили все девы, и певчие тихо затянули песню, вознося благодарность мудрости и терпению всевидящих вир, что присматривают за глупыми и заплутавшими человеческими душами.
Мужчина вскинул голову, словно прислушиваясь к пению. С трудом, через силу, сделал шаг к алтарю. Потом еще один. На лице его застыло выражение муки и обреченности. Еще шаг. Его рот снова открыт, но не издает ни звука. И еще…
И вот он останавливается около камня, протягивает закованные руки к осколку. Толпа замирает. Очень медленно осужденный опускает ладони, касается Камня Познания… И его отбрасывает с такой силой, что он пролетает мимо неподвижного Темного и врезается в стену храма. Падает на пол с глухим стуком и замирает.
Тишина. Все молчат и снова ждут.
Вейн уже сто раз пожалела, что уговорила себя остаться. Все-таки правы были родители — зрелище не для девушек. Это просто… ужасно. Она до крови закусила губу, мимолетно порадовавшись, что вуаль хоть немного скрывает лицо. Может, для этого в храм и принято ее надевать?
Мужчина все так же не двигался. К нему подошел обличитель и дотронулся до шеи.
— Мертв, — коротко и равнодушно констатировал он.
— Суд Света состоялся! — возликовала Верховная жрица. — Виры простили прегрешения этого человека и отчистили его душу, не позволили Тьме забрать его! Его имя отныне освещено светом!
Под купол взлетел благодарственный гимн и люди зашевелились, зашептались. Перерожденный растаял черной тенью, и Вейн вздрогнула, увидев это. Тело бородатого убийцы унесли стражники. И снова звенит песня, снова льется в храм утренний свет, но на душе так противно и гадко…
— Ты расстроилась? — встревоженно спросил Леран, заглядывая ей в глаза сквозь дымку вуали. И добавил грустно: — Прости, надо было сразу вас увести.
— Просто мы еще ни разу не видели Суд Света, — через силу ответила девушка.
К ним подскочила Люси.
— Вейн всегда слишком близко к сердцу все принимает! — фыркнула она. — Тут надо радоваться, а не грустить, сестра! Виры помиловали этого человека, теперь его душа в их царстве. Он не стал Темным, не стал проклятым Перерожденным!
— Но он… умер.
— Ну и что? — удивилась Люси. — Он ведь убийца, его все равно ждала виселица. А так он смог сохранить свое доброе имя и умереть достойно. Вейн, ну что ты как маленькая!
— Простите. Конечно, все правильно. Суд Света справедлив… — она улыбнулась, не желая портить своим спутникам настроение. Но неприятный осадок остался.
И даже ночью, уже засыпая, девушка все думала о бородатом мужчине. О его открытом в безмолвном крике рте, о слезах на грязных щеках. И когда все-таки провалилась в беспокойный сон, он снился ей и все силился что-то сказать.