Сгорая от стыда, я мялась у входа в лобби. Мне даже было страшно оглядеть зал и убедиться в том, что он, скорее всего, уже ушёл. Вдруг я ощутила на своей голове мягкое прикосновение чьей-то большой ладони. Я резко обернулась. За моей спиной стоял Аристотель, одетый так же как при первой встрече, за исключением свободной чёрной джинсовки, небрежно накинутой поверх футболки.
– Боялся, что разминёмся.
– Ты тоже только пришёл? – спросила я с надеждой.
– Нет. Я здесь уже полтора часа сижу. Пойдём?
Мы присели за занятый им столик. Здесь уже стояли две пустые банки пива, пустая тарелка и тарелка с фисташками.
– Тебе что-нибудь взять? Здесь нет официанта, надо делать заказ на баре.
– Я сама возьму. И хочу тебя угостить за своё опоздание, – прибавила я, ощутив жар на щеках.
– Смотрю, ты настроена серьёзно, – усмехнулся он. – Тогда мне ещё банку этого пива.
Я прошла к барной стойке и заказала две банки того пива, что стояло у нас на столе. Напиваться в компании незнакомца не хотелось, но всё же в последние дни я невероятно устаю, а вот так непринуждённо посидеть было не с кем.
– Классно выглядишь, – сказал он, когда я вернулась.
– Ничего особенного ведь… – засмущалась я.
– В этом и прелесть. Здесь девчонки как-то уж слишком вычурно одеваются. Я не ханжа, не подумай. Не в моих правилах сексуализировать женщин, но всё же приятнее смотреть на скрытую женскую красоту. Какая у неё форма груди? Какие есть секретные отметины на животе или спине? Втайне мечтаешь взглянуть хоть одним глазком на ямочки над аккуратной попкой. Такое возбуждает ментально и физически. Я тебя смущаю? – он наклонил голову набок.
– Должен бы, но всё нормально, – задумчиво сказала я, отхлёбывая из своей банки.
Какое-то время мы сидели в тишине. В баре в это время все столики оказались заняты, поэтому хорошо, что он решил прийти пораньше. Может он на это и рассчитывал? Музыкальные аранжировки известных композиций в стиле лаундж проигрывались на комфортной громкости. Негромкие беседы под аккомпанемент незамысловатых музыкальных переложений и звона бокалов напоминали целый оркестр.
Вдруг заиграла до боли знакомая мне мелодия. Однако то была не аранжировка, а оригинал, исполненный на фортепиано. Вылетело из головы. Какое же название и кто автор? Въедливый червяк тут же возник в голове и принялся неспешно и со смаком поедать мои нервы.
– Это Дайго Ханада композиция «Butterfly», – ответил он, каким-то образом прочитав мои мысли. – Не стоит так удивляться. У тебя сделался напряжённый вид, как только начало звучать это произведение.
– Точно, «Бабочка» Ханады. Значит ты тоже любишь неоклассику? – я взглянула на него с интересом.
– Люблю ли? Даже не знаю. Но Дайго мне нравится. Крутой чувак. Я и сейчас вспомнил название, потому что мелодия очень точно передаёт то, что заложил в неё автор. Где-то в глубине сознания вылупилась из своего миниатюрного прочного кокона прекрасная бабочка и, будто по волшебству, полетела. Первые взмахи крыльев неловки и прерывисты, зато потом, почувствовав силу и безграничную свободу, она уверено устремляется на зов инстинктам, чтобы прожить яркую и короткую жизнь, – говоря всё это, Аристотель смотрел невидящими глазами прямо перед собой.
– Красиво.
– Слушай, Луна, может пройдёмся? Странная вещь, но что-то меня унесло с трёх банок пива, – он постучал ногтем по одной из них.
– Я не против. Но всё ли с тобой в порядке? Может тебе пойти к себе в номер и отдохнуть?
– Беспокоишься? Приятно, – он снова улыбнулся той тёплой улыбкой. – Всё ок, только мне придётся на тебя облокотиться, иначе рухну, чего доброго, – с этими словами он обнял меня за плечи.
– Ты высокий, – я обняла его за талию, чтобы было удобнее идти.
– 190 сантиметров. А ты маленькая.
– Я среднего роста, – возразила я.
– Среднего маленького роста, – серьёзно сказал он, и мы вместе рассмеялись.
Мы решили пойти в тот самый парк близ отеля. Пока шли, Аристотель иногда касался моей головы своей. От него приятно пахло молодостью и негромким парфюмом. В тот момент мне не хотелось, чтобы наш путь заканчивался.
Глава 4
– Знаешь, что раздражает в этой стране? – вдруг спросил Аристотель.
– Что?
– Не чувствуешь приближение осени. Как они понимают, что осень наступила? Всё время одна и та же погода.
Мы сидели на скамейке в центре зелёного парка, рядом с которой светил единственный исправный фонарь. Ни одного порыва ветра не чувствовалось в густоте тёплой чужестранной ночи. Я поглубже втянула воздух носом. Действительно, сам воздух пах летом, хотя на дворе была середина сентября.