Второй офицер вынес на мостик кофе, на ходу пережевывая бутерброд с колбасой.
‒ Вам не кажется странным… Этот крик о помощи… По-немецки… Здесь?
‒ Трудно сказать, герр Вихтельман. А летающая голая цыпочка вам не кажется странной? В самом деле, что здесь можно считать странным?
‒ Будем входить в тот залив?
‒ Да. Распорядитесь артиллерийскому расчету занять места у орудий.
Узкий, окруженный скалами, залив был достаточно глубок, чтобы туда можно было ввести субмарину, но все равно шли с максимальной осторожностью. Обе орудийные башенки беспрерывно вращались с борта на борт. На боевом мостике обермаат Литцман заправил в пулеметы барабанные магазины, передернул затвор и впечатал плечи в обшитые кожей упоры приклада. Стало тихо. Крик прекратился. Офицеры застыли с биноклями у глаз, рассматривая каждый сантиметр скалистого берега. Где-то заверещала чайка. Оторвавшись с треском, съехал в воду кусок ледника.
‒ Что это за звук?
‒ Это трескающийся лед, герр оберлейтенант. Лед так скрипит. Подтаивает и сейчас снова где-нибудь обрушится.
‒ Хотелось бы знать ‒ где?
Скрипело и трещало все громче и, наконец, все увидели в каком именно месте. Большой кусок ледника покрылся симметричными трещинами, но вместо того, чтобы обрушиться, поднялся вверх, показав на свет серебристо-белое, словно стеклянное, лицо величиной с фасад ратуши. Неприятное, дикое лицо с выпученными глазами, горящими холодным голубым сиянием ацетиленового пламени, с пастью, полной оскаленных клыков, похожих на двухметровые сосульки. На палубе воцарилась глубокая тишина. Чудовище на берегу, до сих пор стоявшее на четвереньках, стало приподниматься и выпрямляться, потрескивая и поскрипывая, обрушивая с себя пласты льда. Оно оказалось приблизительно восьмиметрового роста.
‒ Инейный великан, ‒ прошептал Френссен.
‒ Двигатели полный назад, зенитки приготовить к бою… ‒ спокойно распорядился Райнхардт.
Чудовище отворило карикатурную получеловеческую пасть и издало оглушительный, низко звучащий рык, словно растрескался и лопнул материковый лед Арктики. Этот ‒ то ли треск, то ли протяжный гром рассек воды залива могучим потоком инея и дохнул обжигающим холодом в лица людей. Волна ужаса, вызванного этим звуком, захлестнула матросов, часть из них упали на колени, затыкая уши, но в тот же миг поверх их голов раздался сухой стук эрликонов. Берег внезапно порос кустами разрывов зенитных снарядов, засыпающих залив осколками льда и железа. Чудовище двигалось молниеносно и каким-то чудом оставалось невредимым.
‒ Промах! ‒ вскричал Райнхардт. ‒ На ста пятидесяти метрах, это позор! Поправить прицел!
Гигант съежился и на удивление быстро пустился в бег между скалами, в то время как вокруг него разрывались зенитные снаряды. Лед и камни взлетали в воздух у него из-под ног и за его ссутулившейся спиной, но невозможно было понять: причинило ли это ему хоть какой-нибудь ущерб. Литцман также пустил в догонку великану струи пуль из своих визгливых пулеметов, но без какого-либо эффекта. Канониры, разворачивая эрликоны, вращали рукоятки приводов с сумасшедшей скоростью. Раскаленные гильзы сыпались в воду.
Великан показался снова, держа над головой кусок льда величиной с трактор. Замахнулся им.
‒ Внимание! ‒ вскричал Райнхардт. ‒ Лево руля! Полный назад!
‒ Совсем как Полифем, ‒ попытался сострить второй офицер.
Глыба льда с шумом пролетела над палубой и рухнула метрах в десяти от борта, подняв в воздух столб воды и раскрошенного льда. Корабль покачнулся, большой кусок льда раскололся о рубку, опрокинув артиллеристов. Наводчик втянул голову в плечи, повернул рукоятки приводов орудия, после чего надавил ногой на педаль спускового механизма. Стволы носового орудия выплюнули поток огня, цель утонула в дыму, фонтанах осколков и обратившегося в пыль снега. Град осколков посыпался на залив и субмарину. Когда все стихло и Райнхардт выглянул из-за ограждения рубки, все вокруг ‒ берег и скалы, было забрызгано окрашенным в красный цвет снегом, грудами кристалликов, напоминающими малиновое мороженое, которые только теперь стали таять и потекли как кровь.
Над заливом разнесся победный крик.
‒ Вот это другое дело. Артиллерии оставаться на местах. Понтон и двух человек в десант, ‒ крикнул Райнхардт. ‒ Боцман, выдать три автомата. Герр Вихтельман, прошу быть готовым принять нас на палубу в любую минуту. И пусть кто-ниудь разбудит доктора.
‒ Один матрос ранен! ‒ раздался крик от носовой орудийной башенки.