Должна там жить дружина в блаженстве,
Все дни, кто верным воином был.
‒ Так повествует пророчество о мире, который родится после моей войны. Все его знают. Не я его сочинил. И асы, и ваны ‒ все знают! Ответьте мне, господин капитан: неужели не стоит? Однажды вас уже уговорили стать поджигателем мира. Ради никчемных интересов. Сломали вам жизнь, сделали из вас волка. Бойца. Сможете ли вы после этого быть учителем в школе или штемпелевать письма на почте? Отведайте-ка моего меду, капитан.
‒ Сиди, где сидишь, ‒ проговорил сквозь зубы Райнхардт. ‒ Я думаю.
Локи налил в рог меду, потом дунул легко на воду и поставил рог вертикально на морскую гладь.
Сосуд качнулся, как бакен, а потом плавно поплыл в сторону субмарины, пока не ударился о корпус балластной цистерны. Достаточно было наклониться, чтобы достать его из воды.
Райнхардт отпил глоток.
‒ Те, кто нас сюда завлекли, приходили к Одину с подобным предложением, ‒ заметил он. ‒ А Один разнес их в клочья.
Локи рассмеялся и покачал головой.
‒ Тогда была совсем иная ситуация. Послушайте. О Старике можно рассказывать разное, но он определенно не глуп. Отнюдь не глуп. Уж точно не он, который добровольно лишился собственного глаза ради знания. Он ведь превосходно понимал, что это за субъекты. Приплыли, повесили нескольких беззащитных израненных пленников, якобы в подарок ему. А потом… Понимаете..? После этого старались внушить ему, будто он такой же, как они сами, да еще и предлагали сразиться во славу их недоношенного извращенного диктаторишки. Ему ‒ Одину! Известно ли вам, почему Одина называют Хангагуд или 'Бог повешенных'? Наверное, не потому, что он обожает казни и вешает беззащитных! Ведь он сам себя повесил! Сам принес себя в жертву, чтобы получить силу рун. Не ведая, обретет ли желаемое или же протухнет на том дереве! Так он доказал, что готов на все ради приобретения столь бесценного дара! Какое самопосвящение! А эти, вместо жертвы, подносят ему трусливое убийство. Ничего удивительного, что он так рассвирепел. Невдомек глупцам, что представления об Одине, как о жестоком варваре, это позднейшая христианская пропаганда. Нет, я предлагаю другое. Послушайте, капитан. Будьте честны сами с собой. Загляните поглубже в собственную душу и выслушайте меня. Есть ли у вас перспективы? Ну а если, в самом деле, взять да и подпалить этот мир? Выкурить всю его дрянь: политику, лицемерие, Гитлеров, Сталиных и Черчиллей с ними заодно, и всю адвокатскую братию, и любителей разбрасывать камни, и дармоедов, живущих на всем готовеньком, и попрошаек, и раздающих привилегии? Выжечь весь этот заплесневевший мир, заморозить его ‒ и пусть на его месте появятся, в конце концов, счастливые луга! Спросите у своей совести: на чьей стороне вы хотели бы оказаться в момент последней битвы? На стороне безукоризненных, блистательных лицемеров, которые желают сохранить республику такой, какая она есть? Или же на стороне отчаянных парней, готовых сражаться за свою мечту или погибнуть? С кем вы, капитан? Не правда ли, знакомое искушение? Звучит увлекательно? Кем лучше быть ‒ пиратом или невольником, Райнхардт? Выслушайте же мое предложение. Я собирался строить драккар. Ужасный корабль, предназначенный для последней битвы с врагами. Несущий ужас 'Нагльфар', построенный из ногтей мертвецов. Но потом подумал ‒ а почему собственно драккар? Почему бы не океанская субмарина XXI серии? Не безымянный 'у-бот' с каким-то там номером, бороздящий океаны по прихоти какого-то идиота. Мои карлики сумеют скопировать все. Возьмут ваш корабль за образец и сотворят, не мешкая, ужасный 'Нагльфар', который принесет в заплесневевший мир очистительную бурю. Подводная лодка из ногтей мертвецов! С шестью торпедными аппаратами. С зенитными орудиями. И вы. В белой командирской фуражке.
Райнхардт отпил еще глоток меда и продолжал молчать.
‒ Так что? ‒ поинтересовался Локи.
Райнхардт встал.
‒ Мне необходимо посоветоваться с экипажем.
‒ Я подожду. Мне не к спеху.
* * *
И вот мы минуем Радужный Мост. Проходим туда и обратно.
Нам нужны ногти. Много ногтей. Их вид уже не вызывает у нас отвращения. В ловких руках карликов из Нифльхейма ногти мертвецов становятся ковкими, как металл. Превращаются в отменный ‒ прочный и легкий материал, из которого эти мастера способны построить все, что угодно. Иногда мы заходим в пещеру, превращенную в сухой док, чтобы взглянуть как они устанавливают шпангоуты, встраивают балластные цистерны, укладывают трубопроводы, собирают прочный корпус, монтируют крышки торпедных аппаратов. Посмотреть на блестящие золотом, серебром и платиной картеры дизелей, на сияющие золотом и полированной костью переключатели и рычаги панелей управления. Мы любуемся снопами искр от сварочных аппаратов и наслаждаемся грохотом клепальных машин.