- Камилла, - подсказала целительница, вновь склонившись над горшком.
- Камилла. Ты ведь… магиня?
- Понимаю, к чему ты клонишь, - женщина попробовала варево на конце длинной деревянной ложки и сдвинула крышку на место. - Хочешь спросить меня, как так вышло, что магиня живет не в тюрьме Круга, а в крепости, да еще полной храмовников? Не все, знаешь ли, путник, имеют предубеждения против магов. Заметь, я не спрашиваю тебя, откуда у тебя на лице ожоги от чистого лириума и почему кровь твоя показалась мне такой черной, что я даже побоялась замарать в ней руки. Так не лезь и ты не в свое дело.
Дайлен кашлянул.
- Справедливо. Но не о том я хочу тебя спросить. Если тебе разрешено творить магию, быть может… хочешь заработать еще немного денег? Или много. Если поможешь мне кое с чем.
Назвавшаяся Камиллой магиня оторвала взгляд от огня и взглянула на него уже без вражды, и с немалым интересом.
- Кто же не хочет денег, путник? Что я, целительница, могу еще сделать для тебя? Ведь я залечила все твои видимые раны и… О-ла-ла, это то, о чем я подумала? Что-то с твоим… особым здоровьем? Может ли такое быть, что столь прекрасный юноша не способен…
- Нет! - громче, чем нужно, поспешил прервать цепочку ее лекарских умозаключений, не отличавшихся стеснением, как и у всех орлесианцев, Амелл. - Прекрасный юноша на все способен. Дело в ином. Вот, погляди на эту вещь.
Распахнув плащ и оттянув ворот выглядывавшей из-под доспеха рубахи, он продемонстрировал Камилле ошейник Авернуса. Магиня скользнула по нему равнодушным взором.
- Ну, и что? Я насмотрелась, пока залечивала следы от когтей на твоей груди. Хочешь знать мое мнение - уж больно простовато это колье. Ты глядишься отпрыском шевалье. Ну, или как они там называются у вас, в Ферелдене… одним словом, благородным. Зря ты связался с простолюдином.
- С каким еще простолюдином? - не понял Дайлен, окончательно потеряв нить рассуждений орлесианки. Одновременно он пытался лихорадочно вспомнить всех простолюдинов, с которыми в недавнем времени приходилось иметь дело, и сообразить, каким образом и о чем могло сделаться известным Камилле.
- Как с каким? Который подарил тебе эту вещицу. Руны на ней, может быть, чего-то и стоят, но в целом, вещь предешевейшая. Даже я бы не надела. Конечно, понимаю, такие вещи дарят друг другу возлюбленные, и отказаться ты не мог, чтобы кого-то не обидеть, но едва ли тебе делает честь ношение подобной побрякушки.
Дослушав Камиллу, некоторое время Амелл молчал, глядя в пол и пережевывая губы.
- Добрая женщина, - решился он на еще один подход, уже начиная в полной мере ощущать себя в Орлее, пусть и стоя в нем всего одной ногой. - Будь добра, не перебивай, иначе я никогда не изложу тебе своего дела. А оно вот в чем. Этот ошей… колье в шутку заставил меня надеть один маг. Нет, он не был моим возлюбленным! - поспешив удовлетворить любопытство орлесианки раньше, чем она задала свой вопрос, почти выкрикнул Дайлен, которого смущали и утомляли пустословие и сплетни, которые, по-видимому, любила собирать и разносить словоохотливая целительница. - Но снять это сразу не получилось, а потом наши с магом дороги разошлись. Я не могу освободиться сам. Нужно применить магию на каждую из рун - огонь, воду, ветер и землю, поочередно. Последней руны стоит коснуться малефикарумом. По крайней мере, так сказал мне маг перед тем, как… уйти. Если поможешь открыть эту штуку - получишь два… нет три… по золотому за каждую руну. Мне надоело его носить - оно натирает шею и мешает удобно улечься на подушке. Ну, что скажешь?
Камилла улыбнулась и, подняв брови, почесала щеку.
- Твое предложение заманчиво, беженец из Ферелдена, щедрый настолько, что готов выложить целых пять золотых почти за пустяк. Однако, как бы мне ни хотелось, я не могу взяться за предлагаемую тобой работу.
Ферелденец огорченно поморщился.
- Из-за магии крови?
Его собеседница покачала головой.
- Не только. Видишь ли, я… я, магиня, живу здесь, пусть в крепости, но не взаперти по одной только причине. Природа моего дара такова, что я могу творить только целительские действа. Только. Я бы правда хотела помочь и получить от тебя больше денег, но увы. Стихии, силы природы, оборотничество, энтропия, малефикарум - все это мне не доступно. И… я не устаю благодарить Создателя за это.
- Благодарить Создателя? - не скрывавший досады Дайлен недоверчиво дернул плечами. - За что? Ты же родилась с даром магии, и при том не можешь простейшего!
- Ты не знаешь о чем говоришь, - Камилла махнула рукой, и принялась вновь концом ложки отодвигать крышку с закипавшего горшка. - Магов запирают, лишают права на… на что угодно. Но только не меня, - она втянула носом дух, идущий от горшка, и постепенно наполнявший комнату запахом, от которого у голодного Амелла сводило потроха. - Ведь благодаря тому, что меня считают безвредной, храмовники разрешают жить здесь и лечить захворавших солдат или путников. Постоянно вижу новых людей, высматриваю диковинки у торговцев, имею множество платьев, и даже свою комнату. Могу приготовить что-то вкусненькое. То, что бы мне хотелось сегодня, а не бурду, которую подают за общим столом в Круге. Да, я не устаю благодарить Создателя. А тебе я желаю удачи найти кого другого, кто исполнит твою просьбу. Ну, заболталась я с тобой, - магиня обернулась к мрачно покусывавшему щеку ферелденцу, по-прежнему сильно разочарованному от явившейся ему столь близкой, но оказавшейся опять далекой возможности освободиться от надоевшей игрушки, и махнула на него ложкой. - Давай, выметайся отсюда. Мне еще нужно убрать ложе после тебя.
Часть 2 - 33.
Покинув лечебницу, несколько мгновений Дайлен стоял в дверях, привыкая к заливавшему внутренний двор крепости яркому солнечному свету. Сам двор был достаточно большим и просторным, более, однако, похожим на коридор между стоявшими в ряд по обе его стороны каменными постройками. Повертев головой туда-сюда Дайлен смог увидеть собственными глазами, из-за чего крепость Борнэ, толковавшаяся со старого орлесианского, как Врата, получила свое название. Вокруг, насколько хватало глаз, поднимались величественные, покрытые снегом горные хребты. Единственный проход через Морозные горы представлял собой узкую расщелину, зажатую между двух каменных стен. Направо, как и указывала магиня, высились ворота в Ферелден - обшитые лиственным металлом, огромные створки в несколько человеческих ростов. По левую сторону лежал путь в Орлей - и врата его были словно зеркальным отражением ферелденских. На пространстве между вратами и размещалась крепость Борнэ. Площадь ее напоминала вытянутую дорогу от одних врат до других. Стоявшие по обеим краям от площади дома во многом отличались по внешнему виду. Вычурный орлесианский стиль давал о себе знать даже в горах. Догадаться, которая сторона принадлежит какой державе, было несложно. Лишь небольшая церковь с пристроенными к ней казармами храмовников, и лечебница, из которой только что выгнали Амелла, похоже, не подлежали разделению и использовались совместно обеими сторонами.
Во дворе было людно. Всюду прохаживались воины в форме стражи Ферелдена и Орлея. По мощенной ровным камнем дороге, поскрипывая, двигалась запряженная добротной лошадью груженая телега о двух колесах, на передке которой восседал пузатый человек. Справа и слева, держась за ободы, возок сопровождали двое эльфов, судя по отсутствию узоров на лицах - городских, у одного из которых за спиной был приторочен лук. Чуть поодаль возле горевшего костра, разместилось крестьянское семейство в компании двух коз и собаки, что размерами была вдвое меньше мабари, лохматой, со свитым в кольцо косматым и грязным хвостом. В стороне молодая послушница говорила с долговязым и очень ушастым эльфом, рядом с которым стояла небольшая тележка с каким-то товаром. Откуда-то слышался звон мечей и перестук кузнечных молотков.
Несколько раз с наслаждением и изучающе втянув обжигающе холодный горный воздух носом, Дайлен безошибочно определил нужное ему направление, и отправился на ферелденскую сторону, туда, откуда пахло едой. Добравшись до кухни и потратив там еще несколько медных монет, он на некоторое время задержался в трапезной зале, где вкушали полуденную пищу около полутора десятков солдат и храмовников, столько же слуг и работников крепости и, даже, если судить по одежде, несколько просто остановившихся в ней путников, подобных самому Стражу. Поскольку все угловые места были заняты, Дайлен, после короткого колебания, прошел со своей мисой в середину зала и, спустя короткое время, уже отдавал должное вареной козлятине с луком и хлебом, удобно разместившись между двух воинов Церкви. Покончив с едой и узнав от одного из храмовников, что его спаситель, сэр Октавиан, еще ночью спешно ушел с не успевшим смениться отрядом в какую-то из близлежащих ферелденских деревень, в которой во внезапно сгоревшем сарае староста усматривал вредоносное деяние прятавшегося среди сельчан отступника, быть может, даже ребенка, Амелл, наевшись и повеселев, отправился на поиски распорядителя.