— Небо совсем черное от больших птиц. Они кружатся. Наверное, их злобные крики и пугают нас.
— А на воде ты ничего не видишь? Посмотри еще раз. Птицы кружатся над рекой, значит, они сопровождают какую-нибудь плывущую по реке добычу, выжидая, когда можно будет на нее накинуться безнаказанно. Но кто же издает это страшное рычание? Это не могут быть птицы. Дай, я подниму тебя, — взгляни еще раз.
Но и на руках у Старейшего Крак напрасно всматривался в даль.
— Что видите вы, мальчуганы, оттуда сверху? — крикнул старик детям, лежащим в безопасности на скале над его головой. — Говори ты, Рюг.
— Мы видим, — ответил мальчик, — далеко посреди воды на белом поле какую-то черную массу. Но что это, сказать не можем. Черная масса шевелится.
— Хорошо, Рюг. Не черный ли это широкорогий бык? Положим, — прибавил старик про себя, — зубры стали редки в наших местах, однако их еще можно встретить.
— Нет, это чудовище больше широкоротого быка, — воскликнул Рюг.
— О прародитель! — вскричал Гель, — теперь не одна, а две черных массы шевелятся, и белое поле местами — красного цвета.
— Я их вижу теперь! Я их вижу, о отец! — стремительно подхватил Крак, побледнев и дрожа всем телом. — Там два зверя, и оба необычайной величины. О отец! Они оба на льдине, которая больше всей нашей пещеры. Они не двигаются. О отец! Они сейчас проплывут перед нами. Вот, смотри! Мы погибли!
Старейший поставил Крака на землю и жадно впился глазами в даль.
И старый охотник увидал зрелище, которое наполнило душу его леденящим ужасом, несмотря на всю его храбрость и презрение к смерти. Крак и остальные дети невольно плакали и дрожали от страха.
На пенящихся волнах, шум которых сливался с оглушительным криком бесчисленного множества хищных птиц, неслась ледяная глыба чудовищной толщины и объема. Глыба несла, кружась на волнах, чудовищного слона-мамонта, непомерных размеров, с длинной гривой и развевающимся хвостом. Задние ноги чудовища попали в трещину льда, словно в западню.
Чудовище стояло почти стоймя на своих задних ногах; изогнутые клыки были подняты кверху, а из хобота, торчавшего, словно мачта, бил к небу непрерывный кровавый фонтан. Все тело его было залито этой кровью, бившей также из пронзенного брюха, и зверь рычал и ревел в предсмертной агонии.
А рядом лежал гигантский косматый носорог, пронзивший своим рогом брюхо мамонта, лежал недвижно и безмолвно, удушенный насмерть.
В тот момент, когда эта ужасная группа, несомая на окровавленной льдине, проплывала мимо Старейшего, гигантский слон свалился на труп своего побежденного врага, испустив последний предсмертный крик.
И земля потряслась от этого крика. Эхо долго-долго повторяло его, а хищные птицы, испуганные, пораженные ужасом, на мгновение замерли и приостановили свое ожесточенное преследование.
Но затем с новой яростью бросились они на приступ ледяного плота, на котором покоилось теперь два гигантских трупа. Коршуны и орлы, наконец, спустились на добычу.
Глыба льда исчезла из виду, унося трупы страшных зверей. Старик обтер рукой суровое лицо, облитое потом, и позвал своих маленьких спутников.
Стуча зубами, еле волоча дрожащие ноги, не будучи в состоянии произнести ни звука, бедняжки спустились к старику, руку которого все еще судорожно сжимал Крак.
После пережитого волнения было, конечно, уж трудно перейти к задуманным работам. Урок выделки кремневых орудий был отложен, и все угрюмо и как-то неуверенно двинулись обратно к пещере.
Дети поминутно оборачивались и смотрели назад. Им все слышался шум летевших птиц, чудилось, что их настигает один из тех прожорливых зверей, которые сопровождали мертвого мамонта и носорога.
Но мало-помалу они успокоились, и Крак, улыбаясь, сказал на ухо Рюгу:
— Ожо был так печален, когда мы уходили сегодня утром. А вечером, пожалуй, порадуется, что ему привелось остаться сегодня хранителем огня, — по крайней мере, ему не пришлось пережить нашего ужасного страха.
Но Рюг покачал головой и возразил:
— Ожо смелый; быть может, он, наоборот, пожалеет, что не видал такой удивительной борьбы.
Глава III
ПОСТОЯННЫЙ ВРАГ
Дети без помехи вернулись домой до ночи.
После страшного приключения, — рассказ о котором заставил дрожать матерей и плакать маленьких сестер Маб и Он, — родимая пещера, жалкая и дымная, показалась детям райским уголком.
Здесь они чувствовали себя вполне счастливо, очутившись в безопасности. Рядом с ними были матери, вскормившие их своим молоком, кругом поднимались крепкие каменные стены, а великий и добрый друг-огонь нежно ласкал и обвевал их своей теплотой.