В 1995 г. истек четвертый срок директорства Арбатова. Но бюрократические правила сделали невозможными перевыборы Арбатова на очередной срок, которые он, как и прежде, без труда бы выиграл.
Георгий Аркадьевич чувствовал, что он сделал не все, что мог. Он не хотел уходить с должности директора ИСКРАН, чувствуя себя вполне способным продолжать полноценную работу.
Но он не стал обычным пенсионером. Научившись работать на компьютере, что было непросто, он написал несколько книг мемуаров, выступал со статьями, давал интервью. Георгий Аркадьевич жестко критиковал псевдо-профессионалов в СМИ и во власти, осуществлявших контрпродуктивные реформы в экономике и внешней политике. К сожалению, его голос не был услышан. Эта невостребованность со стороны новых властей была для него тяжелой болью на протяжении всех оставшихся 15 лет жизни.
Тридцать с лишним лет назад Арбатов заявил американцам: «Мы лишили вас врага». И, действительно, согласно опросам Гэллапа, в 1990 г. более 60 процентов американцев считали Россию дружественной страной. Сегодня этого мнения придерживаются менее 10 процентов. Схожий процесс произошел и у нас. Видимо, потребуется немало лет, чтобы эта ситуация изменилась.
Новая холодная война началась в 2014 г., шла она по нарастающей, и «специальная военная операция» придала новой холодной войне особые качества. Не видно никаких перспектив прекращения этой новой холодной войны. В таких условиях, на мой взгляд, научному сообществу стоит очень серьезно задуматься: как не допустить дальнейшего обострения отношений, которое может обернуться «горячей» войной, а «горячая» война между Россией и США – это ядерная война, и это на самом деле Третья мировая – ограниченной ядерной войны не будет. Задача заключается в том, чтобы стабилизировать политические и экономические отношения и остановить гонку вооружений.
Надо помнить уроки Арбатова и его сподвижников.
Лучший отец и друг
А.Г. Арбатов
Наверное, писать о Георгии Аркадьевиче Арбатове мне труднее всех именно потому, что он мой отец. Вполне понятно, что я не могу быть объективным в своих воспоминаниях и оценках. Естественно, для многих собственный отец – самый лучший. Но, глядя вокруг, я не могу найти примеров таких близких отношений отцов и детей, как у нас. Наши судьбы были неразрывно связаны, можно сказать, это была единая судьба. Мы были не просто ближайшими родственниками, но и верными друзьями, взаимными советчиками по самым деликатным вопросам, а в течение нескольких десятилетий – профессиональными коллегами и политическими соратниками.
Он был невероятно многогранной натурой, и все стороны его жизни и деятельности просто невозможно раскрыть в одной статье. Поэтому о его политической роли и научных достижениях, о его качествах создателя Института, начальника, коллеги и товарища, наверное, лучше скажут другие люди. По той же причине я не вспоминаю в этой статье многих коллег отца по Институту США и Канады, которые сыграли большую роль в его жизни, а некоторые стали и моими друзьями. Я очень благодарен им за память об отце и надеюсь, что они простят меня за это упущение.
Мои воспоминания – это не всеобъемлющая биографическая повесть, а лишь несколько штрихов к портрету очень близкого мне человека, так сказать, с семейного угла зрения.
Нам с отцом очень повезло. Он прожил большую и относительно долгую жизнь (умер на 88-м году), и на протяжении наибольшей ее части (а точнее – 59 лет) мы были вместе, даже находясь на большом расстоянии по служебной надобности. Несомненно, он больше всех повлиял на мой характер, взгляды и ценности, хотя никогда не делал это напрямую. Может быть, он даже и не ставил перед собой такой задачи, а просто жил, работал и строил отношения с другими людьми, организациями и государствами и тем самым ненавязчиво подавал мне пример.
Это, конечно, не значит, что я стал его копией. Мы были очень разными по характеру, привычкам и, разумеется, по жизненному опыту, политической и научной роли в своей стране и за рубежом, иногда расходились во мнениях и нередко спорили.
Наверное, главная нравственная норма, которую он в меня вкладывал с детства, причем не прямо, а косвенно – в ходе разговоров, оценки других людей и событий, – состоит в том, что человек ценится не тем, кто его родители и каков его должностной и имущественный статус, а тем, что он сам непосредственно из себя представляет. Хорошо, когда родители поддерживают, но каждый должен сам доказать свою ценность в профессиональном и человеческом отношениях. Отец, конечно, очень мне помогал, гордился моими успехами и огорчался неудачам, но всегда исходил из того, что я сам должен доказать, чего я стою. Так же нужно относиться к другим: не по социальному происхождению, национальности или месту рождения и жительства, а исключительно по личным достоинствам.