Пожалуй, самое замечательное для нашей семьи время пришлось на его командировку в Чехословакию в начале 1960-х гг. В Москве мы еще жили очень бедно, незадолго до отъезда в Прагу переехали в первую маленькую отдельную квартиру, покинув большой коммунальный «клоповник» с одной кухней и одним «санузлом» на всех (13 семей – 34 человека). Конечно, сама Чехословакия, Прага, большая квартира в буржуазном доме на красивой площади, хорошие условия жизни, теплая компания коллег отца по журналу «Проблемы мира и социализма» показались нам настоящим раем.
Мы все время гуляли по прекрасной Праге, часто ездили по стране, проводили много времени всей семьей. Тогда отец мог посвятить изрядное время моему просвещению и культурному воспитанию, что делал с удовольствием и искренним интересом. Впоследствии мама нередко говорила, что это были самые счастливые годы ее жизни. Она и сама была в то время в расцвете своей необыкновенной красоты (трогательно, что моя жена носит в паспорте фотографию Светланы Павловны тех лет). Уже взрослым я стал регулярно приезжать в Прагу с женой, иногда с нашей дочерью или с друзьями, и там в моей памяти всплывают чудесные ощущения, эпизоды и запахи детства. Мы всегда приходим навестить дом и двор, где прошли три года необычайного счастья нашей семьи.
Для отца было главным, чтобы в семье царил мир, чтобы все были здоровы и довольны, и он делал для этого все возможное, заботясь обо всех родственниках – далеких и близких. Особенно он любил мамину сестру, известного скульптора Галину Чечулину и ее семью. Мы с ней и сейчас поддерживаем самый теплый родственный контакт.
После моей женитьбы это отношение каким-то естественным образом (что бывает не у всех) распространилось на мою жену Надю, к которой он стал относиться как к родной дочери, помогал ей и радовался ее успехам. Он уважал ее за научные достижения и ценил творческий дар, отдавал должное ее уму и красоте. Периодически отец с удовольствием приглашал ее с собой на приемы и званые спектакли (куда мама не любила ходить) и немало забавлялся тому, как его друзья-ровесники вели с ней безобидный флирт. Он также почитал Надежду за хозяйственность и кулинарное искусство, приходить к нам в гости на изобильные ужины было для него настоящим праздником.
Добрые родственные отношения сложились у моих родителей с ее родителями, замечательными людьми – Маргаритой Александровной и Константином Кузьмичом. Как выяснилось, с моим тестем (ныне, к сожалению, покойным) отец воевал на одном фронте – на Курской дуге, но они, конечно, там не встретились, в ту страшную мясорубку были вовлечены миллионы людей. В это трудно поверить, но за тридцать с лишним лет общения между нашими родителями, а также между моей матерью и женой не произошло ни одной ссоры (которые зачастую случаются между свекровью и невесткой).
О нашей дочери Кате, его внучке, разговор особый. По семейной легенде, он вынес ее младенцем на руках из родильного дома, смотрел ей в глаза и чувствовал, что она хотела сказать ему что-то самое сокровенное, известное лишь только что родившимся людям, а потом забываемое. Отец не просто любил ее – он ее обожал. Многие американские коллеги позже со смехом и умилением рассказывали, что долгое время после ее рождения, приезжая в командировки, после бесед о сложных политических делах он неизменно начинал рассказывать про свою маленькую внучку и всегда завершал словами: «А Катя – само совершенство (and Katia is perfect)».
Когда она немного подросла, он все свободное время с наслаждением проводил с ней: учил ее различать и собирать грибы, ловить рыбу, брал во многие путешествия за рубеж и по стране, рассказывал про природу, которую знал и любил. Приезжая из-за границы, он заваливал ее подарками, а потом забывал о них и попрекал за броские наряды, и тогда Катя ему с удовольствием напоминала об их происхождении. Ему никогда не было с ней скучно, отец с мамой ревновали ее друг к другу и соперничали за ее внимание, а она, конечно, по-детски этим пользовалась. Мы с женой старались умерить этот поток обожания, чтобы не избаловать ребенка, и на такой почве у нас случались размолвки со старшим поколением.
Потом Катя выросла, и отец принимал самое живое участие в ее жизни, радовался успехам и болезненно переживал ее неудачи и трудности. На эту беззаветную любовь она отвечала взаимностью и доверием. На его 80-летний юбилей Катя, в качестве молодого продюсера, сделала самый дорогой подарок – вполне профессиональный короткометражный документальный фильм о жизни и деятельности своего дедушки, в котором сквозили ее нежность и восхищение.