При этом имя основателя Института академика Арбатова теперь уже навсегда и совершенно заслуженно стало визитной карточкой ИСКРАНа.
Авторитет директора был неподдельным
В.О. Печатнов
Я поступил в ИСКАН (так он тогда назывался) в сентябре 1972 г. после службы в армии в качестве военного переводчика в Египте. Тогда я и познакомился с Георгием Аркадьевичем, который пригласил меня – старшего научно-технического работника, а проще говоря, лаборанта, – чтобы расспросить о ситуации в Египте и заодно посмотреть на нового сотрудника. Вряд ли его заинтересовала моя скромная информация, но меня он сразу подкупил своим демократизмом и спокойной деловитостью. Последующие несколько лет я работал в удалении от руководства Института и узнал нашего директора поближе только в конце 1970-х гг., когда он стал привлекать меня к выполнению специальных заданий. Запомнилась, в частности, вспомогательная работа вместе с С.М. Плехановым над его книгой-интервью голландскому журналисту Виллему Олтмансу «Вступая в 1980-е», санкционированной, как потом стало известно из архивных документов, специальным решением ЦК КПСС. Появилась возможность чаще бывать в научных командировках в США, где я пристрастился к работе в американских архивах, собирая материал для докторской диссертации. Эти годы постоянного общения с Георгием Аркадьевичем и нахождения в гуще институтской жизни стали для меня хорошей школой в профессиональном и человеческом плане. Конец 1970-х – первая половина 1980-х, вообще, были «золотым» периодом в жизни ИСКАНа. Первоклассные кадры специалистов самых разных областей объединяли общий предмет изучения, ощущение престижного статуса своей профессии американиста, причастности к проблемам страны и востребованности своего труда. Кипела научная и общественная жизнь: на заседаниях Ученого совета, защитах диссертаций и даже на партийных собраниях шли оживленные дискуссии, сталкивались разные точки зрения. Г.А. Трофименко, Б.С. Никифоров, Ю.А. Замошкин, Э.Я. Баталов, В.П. Лукин, Г.Е. Скоров, Н.П. Шмелев, В.В. Журкин, М.А. Мильштейн – таким созвездием ярких имен мог похвастаться не каждый академический институт. Особенно интересными были так называемые директорские семинары, на которых выступали приглашенные Георгием Аркадьевичем светила нашей науки и культуры. Новогодние праздники часто встречали всем коллективом с веселыми капустниками и остроумной стенной газетой. И все это – под руководством Георгия Аркадьевича, который задавал тон, поощрял свободомыслие и притягивал к себе крупные личности. Авторитет директора был неподдельным и непререкаемым, основанным на глубоком уважении к его знаниям, опыту и высоким нравственным качествам, которые он, впрочем, никогда не выставлял напоказ.
Для меня Георгий Аркадьевич всегда был и остается прекрасным представителем поколения фронтовиков, хорошо знакомым мне по моим родителям и их кругу. Война закалила этих людей, но не сломала; они прошли через тяжелейшие испытания, сохранив чувства товарищества, собственного достоинства, верности долгу и радения за благо своей страны, которую они не только защитили, но и восстановили после войны. Таким был и мой отец – почти ровесник Георгия Аркадьевича (родился в тот же день двумя годами раньше), тоже капитан-артиллерист, командир батареи 176-мм пушек, провоевавший на фронте три года.
Особенно хорошо я узнал Георгия Аркадьевича во время своей работы представителем ИСКАНа в Вашингтоне, куда он часто приезжал в служебные командировки. Тогда я целыми днями был неотлучно при нем, занимаясь организацией его программы, сопровождая в поездках, встречах и выступлениях, помогая с записями бесед и телеграммами в «Центр». Это была очень напряженная, порой даже изнурительная работа. Георгий Аркадьевич в поездках сам трудился с особой отдачей и требовал того же от своих помощников. Это не мешало ему проявлять к ним заботу и внимание. Как-то раз в Нью-Йорке у него отменилась вечерняя встреча и, хотя моей вины в том не было, я расстроился, зная, как директор не любит простаивать. Заметив мое состояние, он сказал: «Ты не переживай. Смотри, какой чудный вечер; мы в Нью-Йорке (Георгий Аркадьевич любил этот город. – Примеч. авт.), пойдем прогуляемся, зайдем в корейскую лавку тут за углом, купим ребрышек в соусе, виски у нас есть. Посидим спокойно, поговорим». Так мы и сделали, и я до сих пор помню этот по-особому теплый нью-йоркский вечер в нашей миссии при ООН на 67-й улице. Однако спокойные моменты выдавались редко.
Но это была и очень интересная работа, благодаря которой я узнал об Америке много нового. Встречи директора в Белом доме, на Капитолийском холме и Уолл-стрит, беседы с ведущими американскими журналистами и экспертами-международниками открывали для меня мир большой политики и большого бизнеса, куда посторонним вход закрыт. По-новому открывался в этом общении и сам Георгий Аркадьевич.