— Чтобы набросить покров на «естественное».
— Слишком изощренно.
— Это изощренное преступление… и впрямь «пляска чертей». «Приди ко мне тот, кто под землей».
13
Словно в ответ проскрипели ступеньки под осторожными, шаркающими шагами, «прочмокал» линолеум в прихожей… Мы, замерев, глядели на дверь, в которой возник Савельич в мрачной своей хламиде и с белым узелком.
— Добрый вечер, — робко пробормотал он, продвинулся бочком к раскладушке, разложил перед Танюшей скудную снедь. Его угодливая, искательная манера раздражала меня. Что за трагикомедию разыгрывают эти ряженые побирушки?.. Несчастные, выбитые из колеи люди — тотчас одернул я сам себя.
— Николай Васильевич, — предложил старик свежего хлебушка.
— Спасибо, я уже перекусил.
— Есть новости о бесследно канувших?
— Есть.
— Они нашлись?
— Не нашлись. Кстати о канувших. — Раздражение меня не покидало. — Николай Савельевич, что вы делали в ночь субботы, уйдя из ночлежки?
— Вы меня в чем-то подозреваете?
— Я не понимаю вашего поведения. Зачем богатому человеку занимать место бедняка?
— Так ночлежка моя собственная! Это богоугодное заведение, меня Танюша надоумила.
— Хорошо. Сегодня я как раз занимаюсь установлением алиби. Меня интересует окружение Вани.
— Но я же говорил. Сидел дома и ждал делового звонка.
— Дождались?
— Нет.
— А сами не позвонили?
— Куда?
— Вот я и интересуюсь: куда? От кого звонка-то ждали?
— От одного знакомого.
— Это не ответ.
Наступила пауза. Глазки старика беспокойно перебегали с меня на Танюшу. Да что я все: старик, старик… ему пятидесяти нет.
— Смелее, — подбодрила его подружка. — Николаю Васильевичу можно доверять.
— Я доверяю, но…
— Ну так я скажу.
— Танюша! — взмолился странный тип. — Ладно, я просто сидел и смотрел на доллары.
— На что? — удивился я, больная пояснила:
— Время от времени ему необходима такая вот психологическая поддержка.
— Чего ж он ее в богоугодных молитвах не находит? — ядовито осведомился я.
— Застарелый синдром Скупого Рыцаря. Но рецидивы случаются все реже.
— Николай Васильевич! — воскликнул бомж пламенно. — Только вы никому!
— Боится, как бы тайник его не обнаружили.
— Вы не в сейфе деньги храните?
— В сейфе, в сейфе, в тайном, потаенном.
— Положите в банк и успокойтесь.
— Христос с вами, Николай Васильевич! Кто ж потом отдаст? Грядет Апокалипсис.
— Да зачем вам тогда доллары будут нужны? В День Гнева защитит только то, что безвозмездно отдано.
— Это я понимаю, я ж фигурально выразился: Апокалипсис — биржи рухнут. Вот-вот! А до настоящего Судного дня еще надо дотянуть (сроки же неизвестны). Вот тут и пригодится валюта.
— «Страсти по доллару», — вспомнил я субботнюю премьеру в «Художественном».
— Впрочем, — добавил Савельич животрепещуще, — и доллар ненадежен. В настоящее время я обдумываю план обращения «зелененьких» в валюту вечную — золото.
— В вечности, по идее, и вечная не поможет. Если вы, конечно, верите в вечность.
— Верую. А «Фараон» действительно лопнул.
— Вы что-нибудь слыхали о его владельце?
— Специально навел справки: весной он перенес инфаркт, но вообще человек сильный, жестокий, нормальный.
— В каком смысле?
— Любит женщин, имел связи.
— Вот как! Обычно эти любвеобильные чрезвычайно подозрительны и щепетильны по отношению к собственным дочерям. Что еще?
— Уже порядочный, то есть состояние давно «отмыл». Я вот думаю и думаю: кому мог помешать мальчик?
— Только в связи с матерью, — сказала Танюша сурово, в синих глазах вспыхнула искра. — Но ведь он… А если он убит раньше сестры?
— Убит? — переспросил Савельич и задрожал мелкой дрожью; какие-то все кругом припадочные. — Раньше? Тело найдено?
— Да не найдено, — с досадой отмахнулся я. — У детей действительно было свидание в субботу. Леля из сада видела Ваню за компьютером…
— Я ж говорил, а вы не верили!
— Вдруг экран погас.
— Правильно! Некорректное выключение.
— Но вилку выдернул не Ваня. Он сидел неподвижно.
— Пресвятая Богородица, помилуй нас!
— Вот и все, в сущности, что она мне рассказала.
Танюша спросила:
— А почему она не вошла в дом, не узнала, что случилось?
— Темный пункт. Твердит: чего-то испугалась. Хотя девчонка не из пугливых, в папочку своего. Словом, ее свидетельство, даже если правдиво, слишком расплывчато… Может, мальчик был просто оглушен ударом, потом очнулся и уехал в Москву.