В колодце было найдено расчлененное тело мужчины, аккуратно зашитое в коленкор. Весь Париж пришел в страшное волнение. Масэ благодаря своей наблюдательности и находчивости но только сумел проследить путь этой жуткой находки, следы которой вели к портному Вуарбо, но и доказать, что именно Вуарбо в своей комнате расчленил труп. Способ, которым ему удалось все это раскрыть, свидетельствовал о блестящих дедуктивных способностях Масэ. Исходя из предпосылки, что при расчленении трупа должно было пролиться много крови, Масэ внимательно осмотрел деревянный пол в комнате портного. Однако на дочиста вымытых досках никаких подозрительных следов обнаружить не удалось. Единственное, на что Масэ обратил внимание, - это на крайне неровную поверхность пола, и велел налить на него воды. Затем в присутствии Вуарбо он поднял доски в тех местах, где вода скапливалась и медленно просачивалась под пол. Под досками оказалась запекшаяся кровь. Пораженный этим Вуарбо сознался, что убил и ограбил своего друга Бодасса, расчленив затем его труп.
Много дел раскрыл Масэ тем же дедуктивным методом, который никогда не потеряет своего значения в криминалистике. Но он настолько верил практическому опыту, практическому чутью и "фотографической памяти", что, вполне естественно, категорически отклонил докладную Бертильона. В своем ответе Андрие Масэ отметил, что полиция не арена для показных экспериментов всяких теоретиков. Андрие считал позицию Масэ обоснованной, так как видел в ней оправдание своей неспособности понять предложение Бертильона.
Префект встретил Бертильона вошедшими в историю словами: "Бертильон? Кажется, вы чиновник двадцатого класса и работаете у нас всего восемь месяцев, но так ли? И у вас уже появились идеи?! Ваша докладная читается как анекдот..."
Бертильон робко пытался ответить: "Господин префект... если вы позволите..." Андрие позволил. Но неспособность Бертильона вразумительно выражать свои мысли сказалась и здесь, к тому же его неловкость усилилась от волнения, и он окончательно запутался в объяснениях, так ничего и не прояснивших префекту. Андрие резко оборвал Бертильона и отпустил с предупреждением, дабы тот впредь не беспокоил префектуру своими идеями, иначе его увольнение будет делом нескольких минут.
Пока подавленный, но по-прежнему полный неукротимого упорства Бертильон возвращался в свой "угол" в префектуре, Андрие передал отцу Бертильона просьбу последить за сыном,
[31]
чтобы тот заботился исключительно о своей службе и не совался бы в то, что выходит за пределы его обязанностей. В противном случае он будет вынужден отстранить его сына от столь милостиво предоставленной ему службы.
Доктор Луи Адольф Бертильон, переживший из-за своего сына немало горьких минут, на этот раз вызвал его к себе и сердито потребовал объяснений. С гневом стал он просматривать копию докладной, адресованной Андрие. Но после ее прочтения гнев его угас, и он сказал сыну: "Извини меня (по свидетельству одного из современников, он был при этом очень взволнован), я уже совершенно потерял надежду на то, что ты когда-либо сможешь найти свой путь. Но он вот в этом. Это же прикладная наука, и она знаменует собой революцию в полиции. Я все объясню Андрие. Он должен это понять... Должен..."
Луи Адольф Бертильон на следующий же день отправился к префекту и попытался его переубедить. Тщетно. Однако в ценности предложений сына Бертильону-отцу удалось убедить депутата и генерального секретаря казначейства Гюстава Юбара, попытавшегося силой своего авторитета повлиять на решение Андрие. Тоже тщетно. Единственное, чего удалось добиться, так это несколько поколебать уверенность Андрие в собственной правоте. Но из-за престижных соображений он так и не отменил однажды принятого решения. Оставался один шанс: не вечно же Андрие быть префектом, и Альфонсу Бертильону нужно лишь терпеливо ждать его отставки.
В то время Луи Адольф Бертильон и не догадывался, что История или, если хотите, госпожа Случайность, распорядилась таким образом, что на другом краю земли еще два человека носились с идеей найти решение проблемы, которую так неожиданно раскрыл его сын Альфонс Бертильон.
4. "Свет с Востока". Бенгалия, 1877 г. Уильям Хершел. Китайская печать. Многолетние эксперименты Хершела с отпечатками черненых пальцев. Тайна папиллярных линий. Хершел применяет отпечатки пальцев для регистрации индийских арестантов. Неодобрение деятельности Хершела генеральным инспектором тюрем Бенгалии. Крах Хершела.
Философы при случае утверждают, что свет всякого познания идет с Востока. Правы ли они? Случайность ли это или загадочное предопределение?
Как бы то ни было, но в 1877 г. в Хугли - столице одноименного округа Индии - английский чиновник Ульям Хершел, лежа на кушетке в своем кабинете, диктовал письмо.
Хершел был еще относительно молодым человеком, ему было сорок четыре года, но амебная дизентерия и приступы лихорадки подорвали его здоровье и силы. Его бородатое лицо с запавшими щеками и поблекшими глазами было бледным, голос усталым
[32]
и слабым. Однако содержание письма было выстрадано им, и Хершел прилагал все усилия для того, чтобы придать тексту ту убежденность, которая переполняла его самого.
Письмо было адресовано генеральному инспектору тюрем Бенгалии и датировано 5 августа 1877 г. Текст гласил: "При этом направляю Вам работу, содержащую описание нового метода идентификации личности. Он заключается в штемпелеподобном оттиске указательного и среднего пальцев правой руки. (Простоты ради берутся только оттиски этих двух пальцев.) Для получения оттиска годится обычная штемпельная краска... Способ получения такого оттиска едва ли сложнее получения обычного отпечатка канцелярского штемпеля. В течение нескольких месяцев я проверял этот способ на заключенных, а также при выдаче документов и выплате жалованья и ни разу не столкнулся с какими-либо практическими трудностями. У всех лиц, получающих в настоящее время в Хугли официальные документы, берут отпечатки пальцев. Пока что никто этому не противился. Я полагаю, если ввести повсеместно этот метод, то можно будет навсегда покончить с махинациями при установлении личности... В течение последних 20 лет я заполнил тысячи карточек оттисками пальцев и теперь могу почти всегда идентифицировать людей на основе этих отпечатков".