Лифт опустил всю группу в кормовой шлюз-отсек. Здесь Морис почувствовал внезапную слабость в ногах. Это означало, что искусственное гравитационное поле корабля отключилось и теперь всех находящихся на борту притягивала только сама планета. Послышалось шипение, и створы пассажирского люка разошлись. На долю мгновения в шлюз-камеру проник наружный воздух, напоенный смешанными запахами нагретого металла, камня и пластика, к которым добавлялись едва уловимые нотки ароматов моря и ладана. Потом хобот переходника, словно живой, потянулся к люку и присосался к его губчатой окантовке. Золотистый свет местного солнца сменился на мертвенно-синий блеск бактерицидных ламп. По знаку воспитрэллы дети Лилит опустили на глаза защитные очки.
Таковы правила. Всякий, кто прибывал из космоса, обязан был пройти санитарную обработку. Планета Лилит, на которую ежегодно прилетали миллионы паломников, не должна становиться рассадником опасных инфекций. Даже шестилетний Морис знал об этом. Перед полетом он, как и все остальные, назубок выучил «Кодекс паломника». Две из четырех воспитрэлл переступили через комингс и не оглядываясь пошли вперед. За ними потянулись воспитанники. Еще две воспитрэллы замыкали шествие. Так они миновали переходник и вступили в карантинную зону космовокзала. Здесь малолетним паломникам предстояло провести несколько тягостных суток, покуда медконтроль убедится, что они не принесли на священную планету какую-нибудь заразу.
Впрочем, санитарно-карантинная служба главного космопорта Лилит сделала все, чтобы контрольные процедуры не были болезненными, а воспитрэллы приложили максимум усилий, дабы это время не было потрачено зря. Воспитанники повторяли Писание, репетировали исполнение гимнов, оттачивали приемы форсблейда – специальной борьбы без оружия, которой их обучали с трехлетнего возраста. Ведь девочкам предстояло стать сестрами Лилит, умеющими постоять за себя во время миссионерских экспедиций на планеты, еще не охваченные святой верой. А мальчики, хотя и получали право избрать любую профессию, обязаны были оставаться готовыми в решающий момент встать под знамена священной войны.
По счастью, все на свете кончается. За время карантина никто из юных паломников ничем не заболел, и детям Лилит было дозволено покинуть космовокзал. Этот день Морис запомнил на всю жизнь. Когда воспитрэллы вывели их на крышу громадного здания, там стоял наготове новехонький интролет, сверкая полированными бортами. Широкий трап вел в кольцевую пассажирскую кабину, изнутри напоминающую обзорную палубу «Священной Матери» в миниатюре. Каждому из маленьких паломников предложили собственное креслице. Сидения парами были установлены у иллюминаторов. Морису досталось место напротив рыжей Рут.
Случись это где-нибудь на Ангаре, ее юный поклонник был бы безмерно счастлив. Рут ему нравилась, а встречаться им доводилось редко. Чаще всего воспитанники разного пола существовали отдельно друг от друга – их обучали разным наукам, посвящали в разные таинства, да и обязанности у них были разные. Только по большим праздникам да во время этого паломничества мальчикам и девочкам разрешалось проводить часы вместе. Однако новизна космического путешествия потеснила в душе Мориса интерес к голубоглазой, огневолосой девчонке. Обшаривая все доступные уголки звездолета, он забыл даже о своем сопернике, пухлогубом Курте, который то и дело что-то нашептывал Рут на веснушчатое ушко. А теперь Морису и подавно стало не до нее – интролет, шелестя винтами, поднялся над крышей космовокзала и направился к главным святилищам Вселенной.
Морис надеялся, что сможет посмотреть на поле космодрома хотя бы сверху, но интролет сразу ушел в сторону, двигаясь вдоль извилистой линии обрыва, потом повернул вглубь материка. Потянулись пустынные плоскогорья, прорезанные глубокими каньонами. Ртутные жилы рек блестели в них, как обнаженные сабли. Тысячу лет назад с такими клинками верные воины Богини бросались в бой на бронированные дивизии робогвардии, которые отвечали им кинжальным огнем из лучеметов. Юный паломник верил, что среди этих бесстрашных ассасинов был и его предок.
За плоскогорьями раскинулись горные пастбища, где пасся полудикий скот, а за пастбищами росли густые леса. Каждый воспитанник изучал Священную историю, и потому Морис знал, что изначально планета Лилит была сплошной пустыней, и лишь прикосновение Богини превратило ее в цветущий, полный колышущейся влаги рай. И когда леса внизу остались позади, на горизонте выросли сверкающие башни Святограда, у каждого малолетнего паломника сердечко заколотилось, словно у крохотной пичуги при виде пустельги. Это был единственный город в Галактике, где не было обыкновенных людей. Здесь жили только священники, монахини из ордена «Сестры Лилит» и воспитанники приютов «Дети Лилит». И Морис был счастлив, что тоже принадлежит к их числу, хотя и не является жителем этого чудесного города.