VI. СУМЕРКИ БОГА: 1713-15 ГГ.
Если судить с точки зрения своего времени, Людовик XIV не был людоедом, каким его сделали враждебные историки; он лишь применил в более широких масштабах и на некоторое время с неизбежным успехом те же методы абсолютного правления, территориальной экспансии и военного завоевания, которые характеризовали поведение или стремления его врагов. Даже жестокость его армий в Пфальце имела прецедент в разграблении Магдебурга (1631), а эпилог - в резне Мальборо. Людовик отличался тем, что прожил так долго, что фурии могли отомстить ему лично, а не его детям, за грехи его гордыни и власти.
История не скрывает от него восхищения мужеством и достоинством, которые он проявлял в поражениях, и с некоторой жалостью относится к бедствиям, которые едва не уничтожили его детей одновременно с армиями и флотами. В 1711 году умер его единственный законный сын, "Великий дофин" Людовик, оставив королю двух внуков - Луи, герцога Бургундского, и Карла, герцога Беррийского. Младший Луи развил хорошие качества под опекой Фенелона и стал утешением монарха в старости. В 1697 году он женился на Марии Аделаиде Савойской, чья красота, остроумие и обаяние напоминали королю о мадам Генриетте и его счастливой юности. Но 12 февраля 1712 года в возрасте двадцати шести лет эта светлая душа скончалась от пятнистой лихорадки. Ее преданный муж отказался покинуть ее больничное ложе; он заразился и умер от этой болезни 18 февраля в возрасте двадцати девяти лет, всего через год после смерти отца. Два их сына заразились от них; один умер 8 марта в возрасте восьми лет; младший выжил, но был настолько слаб, что никто не надеялся, что он доживет до 1774 года и будет править Францией под именем Людовика XV. Если бы этот слабый мальчик умер, наследником престола стал бы Шарль, герцог Беррийский, но Шарль умер в 1714 году.
Был еще один возможный преемник - Филипп V Испанский, младший сын Великого Дофина; но пол-Европы обязалось не дать ему объединить две короны. Следующим на очереди был Филипп, герцог д'Орлеан, внук Людовика XIII, племянник и зять короля. Но у этого Филиппа была лаборатория, он проводил химические опыты, и поэтому его обвинили в том, что он отравил герцога и герцогиню Бургундских и их старшего сына. Врачи, проводившие три вскрытия, разошлись во мнениях относительно того, был ли использован яд. Филипп, взбешенный этими подозрениями, попросил короля устроить ему публичный суд; Луи считал его невиновным и отказался возлагать на него бремя и клеймо такого испытания.
Если бы эти линии наследования не сработали, оставалось последнее средство. Король узаконил своих незаконнорожденных сыновей, герцога Мэнского и графа Тулузского. Теперь (в июле 1714 года) он издал указ, который Парижский парламент зарегистрировал без протеста, о том, что при отсутствии принцев королевской крови эти незаконнорожденные должны наследовать его трон; а год спустя, к ужасу Сен-Симона и других вельмож, он постановил, что их ранг должен быть равен по закону рангу законных принцев. 84 Их мать, госпожа де Монтеспан, умерла, но их приемная мать, жена короля , любила их как своих родных и использовала свое влияние, чтобы продвинуть их в почестях и власти.
Именно среди этих проблем и утрат Людовик столкнулся с последним кризисом войны. Прощаясь с Вилларом, который уезжал встречать наступление Евгения на бельгийском фронте, король, которому сейчас было семьдесят четыре года, на мгновение сломался. "Вы видите мое состояние, Марешаль, - сказал он. "Мало было примеров того, что со мной случилось, - потерять в один и тот же месяц внука, внучку и их сына, подающих большие надежды и горячо любимых. Бог наказывает меня. Я вполне заслужил его; на том свете я буду страдать меньше". Затем, оправившись, он продолжил: "Оставим мои домашние несчастья и посмотрим, как предотвратить несчастья королевства. Я вверяю вам силы и спасение государства. Фортуна может быть неблагосклонна к вам. Если это несчастье случится с армией, которой вы командуете, каково будет ваше мнение о том, что мне лично следует предпринять?" Вилларс ничего не ответил. "Я не удивлен, - сказал король, - что вы не ответили мне сразу. В ожидании, пока вы изложите свою мысль, я выскажу свою. Мне известны рассуждения придворных; почти все желают, чтобы я удалился в Блуа, если моя армия будет разбита. Со своей стороны, я знаю, что армии такого размера никогда не терпят такого поражения, чтобы большая часть не смогла отступить на Сомму, реку, которую очень трудно перейти. Я должен отправиться в Перонн или Сен-Кантен, собрать там все войска, которые у меня есть, сделать последнее усилие вместе с вами, и мы погибнем вместе или спасем государство". 85