Вот только Тани дома не оказалось. Я постучался раз, постучался другой – тишина. Мимо по коридору прошла тучная женщина и проворчала, что Татьяны ещё нет. Я вернулся к машине, принялся расхаживать взад-вперёд. Мы условились на семь, но девушки всё не было. Мозг-то понимал, что наверняка, её на работе задержали. Но сердце было не на месте.
И тут вижу: местная шпана идёт к дому. Пятеро, все – подростки. Свернули в мою сторону. «Да неужели, – думаю. – Опять драться? Как же вы все задолбали…»
– Слышь, приятель, чего тут околачиваешься, – спросил самый старший, высокий, сутулый малый со взлохмаченной светлой шевелюрой.
– Да он, небось, Таньку ждёт, – сказал другой, низкорослый. – Ухажор, мля. Ещё один.
– Не ваше дело, ребят, кого жду. Чего привязались? – устало проговорил я.
– Вали отсюда, пока не накостыляли, и чтоб не приезжал больше, – взъелся на меня старший.
Я и так был в расстроенных чувствах, и голова трещала после утренней стычки, а теперь ещё и эти... Мысль пришла: может, и правда, плюнуть на всё и домой поехать? Было уже почти восемь вечера, и ждать представлялось бессмысленным. А морды бить порядком надоело.
И тут я услышал знакомый женский голос:
– Эй, ребят. Федя, Шуруп, вы к кому тут опять пристаёте?
Это была Таня.
– Да вот, отгоняем всяких, – сказал старший.
Подойдя к нам, девушка рот раскрыла от удивления:
– Миша? Ты, что ли? Ну ты и вырядился, не узнать, – потом обратилась к парням: – Ну и зачем пристаёте, заняться нечем? Марш по домам.
– Мы это… думали, тебе опять всякие досаждают, – виновато произнёс старший.
– Не досаждает мне никто. Всё хорошо. Сама разберусь.
– Ладно, – высокий посмотрел на меня: – Если Таньку обидишь, зубы выбью, понял?
– Да понял, понял… – кивнул я устало.
Ребята ушли.
– Ну и защитнички у тебя, – сказал я, провожая уходящих взглядом.
– Ребятня. Что с них взять? – пожала плечами Таня. – Высокий, светлый – это Федя. Я его два года назад после драки выходила. Он хороший парень, работает в лавке, матери больной помогает. Я им – как сестра. Так что не обижайся на них. Защищают. А ты, смотрю, нарядился, как на праздник. Ещё и на машине. Твоя что ли?
– Развалина-то эта? Теперь моя, – хмыкнул я.
– Ну ладно, чего стоять. Пойдём, рану осмотрю.
Мы пошли в дом. Таня сняла мне швы. Рана зажила очень быстро, обошлось без осложнений.
– Как вообще самочувствие? – спросила девушка. – Голова не болит?
– Всё в порядке, – я не стал рассказывать о сегодняшнем поединке и о том, как после него раскалывается башка.
– А чего вид такой замученный? – она взяла мои руки, посмотрела на вновь опухшие костяшки: – Опять дрался? Зачем ты это делаешь? Руки у тебя не похожи на руки боксёра.
– А попробуй тут иначе, – улыбнулся я. – Сама же видела.
– Надо осторожнее быть, не лезть на рожон. Почему вас, парней, на приключения тянет? – говоря это она, подошла к шкафу, достала какую-то настойку. Смазала ссадины.
– Ну так что, поедем? – спросил я.
– Куда? – Таня вытаращилась на меня своими большими зелёными глазами.
– В ресторан. Или я тебя просто так ждал стоял?
– Ох, а я даже и не готова. Переодеться же надо. Ладно, иди вниз. Скоро спущусь.
Я просидел в машине ещё минут двадцать. Зато когда Таня вышла из подъезда, настала моя очередь делать круглые глаза от удивления. Девушка совершенно преобразилась: теперь она была одета не в коричневое невзрачное платьице, в котором я её видел прежде, а в нарядное голубое с декольте и ажурными рукавами. Её длинные каштановые волосы, как обычно, были уложены в пучок, но теперь их украшала серебристая заколка.
– Здорово выглядишь, – сказал я. – Ты очень красива в этом платье.
Таня потупила взгляд. На её спокойном личике застыло довольное выражение.
Рестораном Таня тоже была впечатлена. Оказалось, она ещё ни разу не бывала в таких заведениях. Да и не удивительно: на ужин у меня ушёл почти червонец, а местные работяги на эти деньги месяц питались. Но сейчас мне не хотелось думать ни о деньгах, ни о проблемах. Мы сытно поели, а потом просто сидели, болтали ни о чём. Я спросил её о семье и о том, почему приехала в Арзамас. Рассказала. Рассказала нехотя, как мне показалось. Судьба её и правда была непростой.
Большую часть жизни Таня прожила в маленьком городке в Нижегородской губернии. Росла в неблагополучной семье. Отец много пил, избивал мать, и та в итоге не выдержала и померла. А через полгода и отец скончался: пьяным под машину попал. Оставшись одна в шестнадцать лет, девушка поехала к родственникам в Арзамас, поступила на курсы медсестёр, и с тех пор работала в местной больнице, а вечерами изучала профильную литературы, готовясь к поступлению на медицинский факультет в Нижнем.
Рассказав свою историю, Таня погрустнела.
– Прости, что заговорил об этом, – сказал я. – О таких вещах вспоминать тяжело.
– Пустяки, – добрая улыбка осветила лицо девушки. – Ты же рассказал про себя. А я тебе – про свою жизнь. Все мы что-то потеряли. Но надо жить дальше.
Я предложил пройтись по городу. Поблизости оказался пруд и скверик, возле которого высилось белоснежное здание храма. Тут было тихо и спокойно. Парочка гуляла у воды. Но скоро начало темнеть, и они ушли, а на прилегающей улице показалась какая-то подозрительная компания, потом подвыпивший мужик прошёл мимо нас, и Таня предложила вернуться домой, сказав, что поздним вечером по городу ходить опасно. Я не стал возражать, и отвёз её в общагу.
– Понравился вечер? – спросил я, когда мы стояли, прощаясь, у подъезда. – Встретимся ещё раз?
– Мне хорошо было сегодня, – призналась Таня. – Давай встретимся. Только не знаю когда. Работы много. Через неделю постараюсь выкроить вечерок, ладно? Дождёшься?
– Даже не знаю, – покачал я головой, – боюсь, столь долгую разлуку я не вынесу.
– Ну ничего, как-нибудь переживёшь, – она опять улыбнулась своей спокойной и доброй улыбкой. – Я тоже буду ждать.
Следующий день начался рано. Пока я договаривался с бандитами и проводил вечер с Таней, Рыжий времени зря не терял. Он присмотрел два помещения под спортзал, и рано утром, едва Николай ушёл на смену, сам явился ко мне с вестями.
Я раскочегарил остывший за ночь котёл своей тарантайки. Это заняло минут десять – всё равно, что печь растапливать. Поехали.
Первое помещение мне не очень понравилось, да и показалось дороговато. В финансах я был жёстко ограничен. У меня имелась идея, где достать крупную сумму, но это требовало времени. На спортзал я планировал потратить не более двух тысяч. А остальные – на то, чтобы протянуть до первой прибыли.
Второе помещение подходило больше. Это была часть подвала мелкой обувной фабрики. Тут имелись отдельный вход с улицы, санузел, три подсобки и комната, в которой я сразу же решил обустроить собственный кабинет. И что немало важно, здесь было электрическое освещение.
Сдавали подвал всего за сто восемьдесят рублей в месяц. В центре города помещения с такой площадью стоили раза в два-три дороже. Правда, требовался ремонта. За наш счёт, само собой.
Тут же, на месте, мы с приказчиком заключили письменный договор на полгода аренды (таковы были условия), и я расстался с третью отведённого мне заботливой матушкой годового бюджета.
– Осталось найти тех, кто ремонт сделает, – сказал я Рыжему, когда мы покинули фабрику. – Есть кто на примете?
– Безработных у нас полно. Найду, – уверил мой компаньон. – На такую шабашку народ налетит, как мухи на навоз.
– Главное, чтоб не алкоголики какие, чтоб руки на месте были и всё такое, – наказал я. – В общем, доверяю тебе подбор персонала и ремонт. Смотри, не облажайся. А что со вторым пунктом? Разузнал про заброшки в окрестностях?
Мы сели в машину.
– Само собой. Тут много покинутых зданий. Из крупных есть закрытая шахта. Вёрст двадцать в сторону Мурома. Там ещё был рабочий посёлок раньше.
– Далеко. Ближе есть?
– А ближе только каторга. Сюда когда-то давно заключённых слали лес валить. Это семь вёрст до Чуево, а потом – через лес версты две.