Лаврентий Сергеевич хмыкнул и, поправив очки, поглядел на меня с прищуром:
– Может, хотя бы поведаешь в общих словах, что за проблемы у тебя? Другим знать пока ни к чему, но мне бы хотелось представлять, с чем имеем дело.
Не называя фамилий, я рассказал, что раньше являлся членом боярского рода, а потом меня изгнали и хотели убить. Но попытка оказалась неудачной, и я с тех пор скрываюсь здесь. Рассказал про то, что мой родственник последние дни гостил у Капитана и что именно он уничтожил шагоход своими чарами.
– Значит вот как, – озадаченно проговорил кузнец, – выходит, ты и правда – барчук, потомок великого рода, пусть и изгнанный. Кто бы мог подумать... А ведь в тебе есть что-то такое. Я сразу заметил. Ну а ты уверен, что родственник именно по твою душу приехал? Может, у него дела с Капитаном?
– В любом случае, это плохо. Одно дело – Загорские, с которыми можно договориться, другое – боярский род. Если Капитан теперь работает на них, вам легче не станет.
– Ну и удружил ты нам, Михаил, – кузнец поник. Он понимал, чем грозит ему и всем его людям вражда с боярами. – Так у тебя есть мысли, как решить проблему?
– Мысли есть. Перво-наперво следует обратиться к Загорским. Они с моим родом сейчас по разные стороны баррикад, и им вряд ли понравится, что на их территорию суют нос бояре. Я уже намекнул им, что Капитан водится с их потенциальными врагами. Они боятся этого не менее нас с вами. Потом хочу обратиться за помощью к другим своим родственникам. Они тоже не в ладах с моим бывшим родом. По некоторым причинам те не сильно жаждут иметь со мной дела, да и территория тут чужая, но попробовать надо. А мне пока стоит пожить отдельно. Пусть один из ваших людей арендует квартиру на своё имя. Ну и на всякий случай, для охраны мне нужны двое. Если для Капитана двери – не помеха, от него сложно будет защититься, так что выход один – круглосуточное дежурство. И главное, чтобы нас с вами больше не видели вместе. Отныне меня тут нет. Я уехал, пропал, растворился. Вы занимайтесь тем, что запланировали, а я попробую поднять все доступные связи.
Таня тоже ночевала в доме Лаврентия Сергеевича. Ей отвели целую комнату, где она устроила медпункт. Девушка решила остаться, и Лаврентий Сергеевич подумывал назначить ей жалование как штатному медику. Было понятно: к себе в больницу она вернётся нескоро, если вообще вернётся после своего внезапного исчезновения.
Я зашёл к ней. Она заканчивала менять повязки одному из парней, которого вчера слегка задело пулей. Я сказал, что хочу поговорить, и мы пошли в сад, в беседку.
Тут было тихо и спокойно. Яблони стояли аккуратными рядами, и сквозь переплетение ветвей пробивался пронзительные солнечные лучи, рисуя на земле узоры из света и тени. Тут не хотелось думать о проблемах, душа отдыхала. Но разговор нам предстоял серьёзный.
Я спросил у Тани, как она себя чувствует после вчерашнего. Она сказала, что устала. Вид у неё и правда был замученный.
– Тебе надо уехать, – сказал я. – Меня ищут влиятельные люди, и всем в этом доме грозит опасность. Не знаю, чем всё закончится. Можешь поехать в свой родной город, в Нижний или в столицу. Я дам тебе кое-какие средства на первое время. Но здесь находиться больше нельзя.
– Да никуда я не поеду, – заупрямилась Таня. – Что за глупости? Забудь об этом. Я тут нужна. И что за люди тебя преследуют?
– Один могущественный род. Прежде я им очень сильно насолил. Теперь хотят убить.
– Не может быть... Как ты мог насолить могущественному роду?
– Мог, уж поверь. Тебе ни к чему забивать голову такими вещами. Просто уезжай. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
– А я не хочу бросать тебя и этих людей. Я не боюсь.
– А вот я боюсь, – вздохнул я. – Когда мы приехали в лагерь, когда я увидел тех убитых, я испугался. Испугался того, что стало бы с тобой, если бы ты оказалась там. Если б ты погибла, если б я тебя потерял, не представляешь, как мне было бы тяжело, – я взял Таню за руку и посмотрел ей в глаза. – Скажи, как я могу бороться с Капитаном, если буду постоянно переживать за тебя? Многие наши увезли из города семьи. И я бы тоже хотел увезти тебя подальше и там жить нормальной жизнью, но меня хотят убить. Понимаешь? Они не перед чем не остановятся. Просто уезжай и забудь обо всём. Начни жизнь заново. Ты красивая, добрая, трудолюбивая, у тебя золотые руки. Пусть даже не было бы этих способностей, ты всё равно прекрасный человек, и тебя ждёт большое будущее.
Таня выслушала меня молча, затем она положила голову мне на плечо, а я обнял её и поцеловал в макушку. Мне было тяжело говорить эти слова. Таня понравилась мне с первого дня, и с каждой нашей встречей чувства становились всё сильнее. И чувства эти были похожи на те, что овладевали мной в моём мире, когда я был подростком пятнадцати-шестнадцати лет. С возрастом всё реже приходило подобное, стал преобладать прагматичный подход к жизни, но теперь, оказавшись в теле вчерашнего подростка, я будто вернулся в прошлое, и гормоны моего нового тела снова бурлили, как и в те времена.
Неизвестно, сколько бы мы так ещё просидели, но вдруг в ворота начали яростно колотить.
– Это кто? – испуганно проговорила Таня, и глаза её от страха стали ещё больше.
– Беги туда, – кивком указывал я на калитку, соединяющую двор дома с территорией кузницы, и увидев нерешительность в её глазах, добавил. – Иди. И не спорь!
Таня убежала, а я вытащил револьвер и направился к воротам. Там раздавались голоса: мужские и женский. А потом я увидел, как ко мне направляются трое вооружённых людей. Двоих я знал. Катрин вопреки своему обычаю была облачена не в мотоциклетную кожанку, а в бежевый короткополый сюртук. Рядом шёл Андрей – тот парень, что приезжал в качестве посредника при продаже оружия. А впереди всех шагал рослый светловолосый мужчина со следами оспы на грубом, туповатом лице.
– Михаил Петров? – грубо произнёс белобрысый верзила, подходя ко мне. – Тебя приказано доставить. Сдай оружие и пройдём с нами.
Глава 24
Старый дребезжащий фаэтон тёмно-зелёного цвета, с поднятым матерчатым верхом, летел, громыхая подвеской, по гравийной дороге. Я сидел на заднем сиденье, рядом – Катрин. Спереди – Андрей за рулём и здоровый белобрысый малый, при взгляде на которого мне сразу вспоминался мой первый день в новом теле, когда четверо молодцев везли меня на болото. Почти то же самое, только эти одеты поприличнее.
– Объяснишь, что происходить? – спросил я у Катрин. – К чему такая срочность?
– Приказано Арсентием Филипповичем, – повторил белобрысый уже в третий раз.
Катрин молчала.
– Да я понял, что приказано. Зачем? – у меня опять были нехорошие предчувствия. Когда за тобой являются и вот так, без объяснения причины, разоружают и везут в неизвестном направлении, хочешь не хочешь, занервничаешь.
– Поменьше языком болтай, – обернулся ко мне белобрысый. – И проблем не возникнет.
– Не у тебя спрашивал, – огрызнулся я.
– А я тебе отвечаю. Ты с кем пререкаться вздумал?
– Кать, скажи ему, чтоб заткнулся, и объясни, что происходит, – не унимался я.
– Что?! – взревел белобрысый, вытаращившись на меня с неподдельным удивлением. – Ты, шпана неотесанная, с кем разговариваешь?
– Хватит! – Катрин больно толкнула меня в бок локтем. – Тебя приказано доставить к Арсентию Филипповичу. Больше никто ничего не знает. И не устраивай тут скандал.
– Если бы тебя не желал видеть барин, я бы тебе, не задумываясь, голову прострелил, – произнёс белобрысый, вызывающе таращась на меня. – Мало того, что чурбан неотесанный, кланяться не обучен перед служилым человеком, так ещё и голос на боярского дружинника повышает.
Я не ответил. Из перепалки с белобрысым мне стало ясно, что доставить меня велели живым. Уже хорошо. Впрочем, дружинников я не боялся. Мне пары минут было достаточно, чтобы, сосредоточившись, вызвать свою энергию. Тогда этих двоих я бы по асфальту размазал. А Катрин… Что ж, если придётся защищать свою жизнь – и её тоже.