Кондорсе был их теоретиком, философом, специалистом в области образования, финансов и утопий; мы давно уже отдали ему свой долг.*Их великим оратором был Пьер Верньо: он родился в Лиможе от отца-предпринимателя, окончил семинарию, изучал право, практиковал в Бордо, откуда был направлен в Законодательное собрание, которое неоднократно делало его своим председателем. Еще более влиятельным был Жак-Пьер Бриссо, уроженец Шартра, своего рода авантюрист, пробовавший профессии, климат и моральные нормы в Европе и Америке, ненадолго заключенный в Бастилию (1784), основатель (1788) Общества друзей нуара и активный борец за освобождение рабов. Направленный в Ассамблею в качестве депутата от Парижа, он взял на себя ответственность за внешнюю политику и привел к войне. Кондорсе познакомил его и Верньо с мадам де Сталь; они стали преданными слугами в ее салоне и помогли ее любовнику, графу де Нарбонн-Лара, получить назначение на пост военного министра у Людовика XVI.7 Долгое время жирондистов называли бриссотинцами.
История лучше помнит Жана-Мари Ролана де Ла Платьера, главным образом потому, что он женился на блестящей женщине, которая снабдила его идеями и стилем, обманула его, прославила его память и удостоила свое восхождение на гильотину знаменитым и, возможно, легендарным приговором. Когда двадцатипятилетняя Жанна-Манон Флипон встретила Жана-Мари в Руане в 1779 году, ему было сорок пять лет, он уже начал лысеть и был несколько измотан деловыми заботами и философскими размышлениями. У него была приятная отеческая улыбка, и он проповедовал благородный стоицизм, который очаровал Манон. Она уже была знакома с античными классиками и героями; с восьми лет она читала Плутарха, иногда заменяя им молитвенник в церкви; "Плутарх подготовил меня к тому, чтобы стать республиканкой".8
Она была очень энергичным ребенком. "В двух или трех случаях, когда отец хлестал меня, я кусала бедро, через которое он меня перекладывал".9 и никогда не переставала кусаться. Но она также читала жития святых и пророчески мечтала о мученичестве; она чувствовала красоту и трогательную торжественность католического ритуала и сохранила уважение к религии и некоторые остатки христианского вероучения, даже после того как ей понравились Вольтер, Дидро, д'Ольбах и д'Алембер. Руссо ей не очень понравился, она была слишком жесткой для его чувств. Вместо этого она отдала свое сердце Бруту (любому из них), обоим Катонам и обоим Гракхам; именно от них она и жирондисты взяли политические идеалы. Она также читала письма госпожи де Севинье, ибо стремилась писать совершенную прозу.
У нее были ухажеры, но она слишком высоко ценила свои достижения, чтобы терпеть обычного любовника. Возможно, в двадцать пять лет она сочла за лучшее пойти на компромисс. Она нашла в Роланде "сильный ум, неподкупную честность, знания и вкус..... Его серьезность заставила меня рассматривать его как бы без пола".10 После свадьбы (1780) они жили в Лионе, который она описывала как "город, великолепно построенный и расположенный, процветающий в торговле и производстве, ... славящийся богатством, которому завидовал даже император Иосиф".11 В феврале 1791 года Ролан был отправлен в Париж, чтобы защищать деловые интересы Лиона перед комитетами Учредительного собрания. Он посещал собрания Якобинского клуба и завязал тесную дружбу с Бриссо. В 1791 году он уговорил жену переехать с ним в Париж.
Там она прошла путь от секретаря до советника; она не только составляла его отчеты с изяществом, обнаруживающим ее ум и руку, но и, похоже, направляла его политическую политику. 10 марта 1792 года, благодаря влиянию Бриссо, он был назначен министром внутренних дел при короле. Тем временем Манон основала салон, где Бриссо, Петион, Кондорсе, Бюзо и другие жирондисты регулярно встречались, чтобы сформулировать свои планы.12 Она давала им пищу и советы, а Бузоту - свою тайную любовь; и она храбро следовала за ними или предшествовала им до самой смерти.
II. ВОЙНА: 1792
Это был критический период для Революции. К 1791 году эмигранты собрали в Кобленце двадцатитысячное войско и продвигались вперед с призывами о помощи. Фридрих Вильгельм II Прусский прислушался, поскольку считал, что может использовать эту возможность для расширения своих владений вдоль Рейна. Император Священной Римской империи Иосиф II мог бы прийти на помощь своей сестре, но его народ тоже восстал, он сам был в некотором роде революционером и к тому же умирал. Его брат Леопольд II, сменивший его в 1790 году, не был склонен к войне, но вместе с королем Пруссии издал осторожную "Пилльницкую декларацию" (27 августа 1791 года), приглашая других правителей присоединиться к ним в усилиях по восстановлению во Франции "монархической формы правления, которая одновременно будет находиться в гармонии с правами государей и способствовать благосостоянию французской нации".