Не Робеспьер и не Дантон, а Марат полностью защищал интересы пролетариата. 25 сентября, в честь новой республики, он переименовал свое периодическое издание в Journal de la République française. Ему было уже сорок девять лет (Робеспьеру - тридцать четыре, Дантону - тридцать три); ему оставалось меньше года жизни, но он заполнил его бескомпромиссной кампанией против жирондистов как врагов народа, агентов поднимающейся торговой буржуазии, которая, казалось, была намерена сделать революцию политической рукой экономики "свободного предпринимательства". Его яростные диатрибы разносились по Парижу, подстрекая секции к восстанию и вызывая в Конвенте почти всеобщую враждебность. Жирондисты осуждали так называемый "триумвират" Дантона, Робеспьера и Марата, но Дантон от него открещивался, а Робеспьер избегал; он сидел с Горой, но обычно без друзей и в одиночестве. 25 сентября 1792 года Верньо и другие зачитали Конвенту документы, свидетельствующие о том, что Марат призывал к диктатуре и провоцировал массовые убийства. Когда больной "народный трибун" поднялся, чтобы защитить себя, на него обрушились крики "Сидеть!". "Похоже, - сказал он, - что в этом собрании у меня много личных врагов". "Все мы!" - закричали жирондисты. Марат повторил свое требование диктатуры по ограниченному римскому образцу, признал свои подстрекательства к насилию, но оправдал Дантона и Робеспьера от причастности к своим планам. Один из депутатов предложил арестовать его и предать суду за государственную измену; предложение было отклонено. Марат достал из кармана пистолет, приставил его к голове и заявил: "Если бы мой обвинительный акт был принят, я бы вышиб себе мозги у подножия трибуны".8
Жирондисты, втянувшие Францию в войну, в эти месяцы укреплялись благодаря победам французских войск и распространению французской власти и революционных идей. 21 сентября 1792 года генерал Анн-Пьер де Монтескью-Фезенсак повел свои войска на легкое завоевание Савойи (в то время части Сардинского королевства); "продвижение моей армии, - докладывал он Конвенту, - это триумф; и в деревне, и в городе народ выходит нам навстречу; трехцветная кокарда надета на всех".9 27 сентября другая французская дивизия без сопротивления вошла в Ниццу; 29 сентября она заняла Вильфранш. 27 ноября по просьбе местных политических лидеров Савойя была включена в состав Франции.
Завоевание Рейнской области оказалось более сложным. 25 сентября генерал Адам-Филипп де Кюстин во главе своих волонтеров захватил Шпейер, взяв три тысячи пленных; 5 октября он вошел в Вормс; 19 октября - в Майнц; 21 октября - во Франкфурт-на-Майне. Чтобы склонить Бельгию (зависимую от Австрии) на сторону революции, Дюмурьезу пришлось сразиться при Jemappes (6 ноября) в одном из главных сражений войны; австрийцы после долгого сопротивления отступили, оставив на поле боя четыре тысячи убитых. Брюссель пал 14 ноября, Льеж - двадцать четвертого, Антверпен - тридцатого; в этих городах французы были встречены как освободители. Вместо того чтобы подчиниться приказу Конвента двигаться на юг и соединить свои силы с войсками Кюстина, Дюмурье отсиживался в Бельгии и обогащался на сделках со спекулянтами армейскими припасами. Получив выговор, он пригрозил уйти в отставку. Дантон был послан умиротворить его; ему это удалось, но он понес вину за связь, когда (5 апреля 1793 года) Дюмурье перешел на сторону врага.
Опьяненные этими победами, лидеры Конвента приняли два взаимодополняющих решения: расширить территорию Франции до ее "естественных границ" - Рейна, Альп, Пиренеев и морей - и завоевать пограничное население, пообещав ему военную помощь в достижении экономической и политической свободы. Отсюда и смелый декрет от 15 декабря 1792 года:
С этого момента французская нация провозглашает суверенитет народа [во всех сотрудничающих регионах], подавление всех гражданских и военных властей, которые до сих пор управляли вами, и всех налогов, которые вы несете, в какой бы форме они ни были; отмену десятины, феодализма, ... крепостного права ...; она также провозглашает отмену среди вас всех дворянских и церковных корпораций, всех прерогатив и привилегий в противовес равенству. С этого момента вы - братья и друзья, все - граждане, равные в правах, и все одинаково призваны управлять, служить и защищать свою страну".10