Комитет общественного спасения, учрежденный 6 апреля 1793 года, заменил собой Исполнительный совет и стал главной властью государства. Это был военный кабинет; его следует рассматривать не как гражданское правительство, признающее конституционные ограничения, а как орган, имеющий законное право руководить и командовать нацией, сражающейся за свою жизнь. Его полномочия были ограничены только ответственностью перед Конвентом; его решения должны были быть представлены Конвенту, который почти во всех случаях превращал их в декреты. Он контролировал внешнюю политику, армии и их генералов, гражданских чиновников, комитеты по религии и искусствам, секретную службу государства. Он мог вскрывать частную и публичную переписку, распоряжался секретными фондами, а через своих "представителей в командировках" контролировал жизнь и смерть в провинциях. Он заседал в комнатах Павильона де Флор, между Тюильри и Сеной, и собирался на совещания вокруг "зеленого [покрытого сукном] стола", который на год стал резиденцией французского правительства.
Во главе его до 10 июля стоял Дантон, уже во второй раз избранный лидером нации, оказавшейся в опасности. Он начал с того, что убедил своих коллег, а затем и Конвент, что правительство должно публично отказаться от намерения вмешиваться во внутренние дела любой другой страны.22 По его настоянию и вопреки возражениям Робеспьера, Конвент разослал предварительные предложения о мире каждому члену коалиции. Он убедил герцога Брауншвейгского приостановить свое наступление и сумел заключить союз со Швецией.23 Он снова попытался заключить мир между Горой и Жирондой, но их разногласия оказались слишком глубокими.
Марат усилил свои нападки на жирондистов, причем с таким ожесточением, что они добились (14 апреля 1793 года) декрета Конвента о том, что он должен быть предан суду Революционного трибунала за пропаганду убийства и диктатуры. Во время суда над ним во Дворце правосудия и на прилегающих улицах собралась толпа санкюлотов, поклявшихся "отомстить за любое злодеяние, совершенное против их любимого защитника". Когда испуганные присяжные освободили его, его последователи с триумфом пронесли его на плечах до Конвента. Там он пригрозил отомстить своим обвинителям. Затем его пронесли сквозь ликующую толпу в Якобинский клуб, где он был возведен в президентское кресло.24 Он возобновил свою кампанию, требуя исключить жирондистов из Конвента как буржуазных предателей Революции.
Он одержал шаткую победу, когда Конвент, несмотря на протесты и предупреждения Жиронды, установил максимальную цену на зерно на каждом этапе его прохождения от производителя до потребителя и приказал правительственным агентам реквизировать у фермеров всю продукцию, необходимую для удовлетворения общественных потребностей.25 29 сентября эти меры были расширены до "общего максимума", устанавливающего цены на все основные товары.26 Вечная война между производителем и потребителем обострилась; крестьяне восстали против конфискации своего урожая;27 Производство упало, так как мотив прибыли был заблокирован новыми законами; развился "черный рынок", поставлявший по высоким ценам те , которые могли себе позволить платить. На рынках, подчинявшихся максимуму, закончилось зерно и хлеб; на улицах городов вновь вспыхнули голодные бунты.
Жирондисты, горько возмущенные давлением на Конвент со стороны парижских низов, обратились к своим избирателям из среднего класса в провинциях с просьбой спасти их от тирании толпы. Верньо писал своим избирателям в Бордо 4 мая 1793 года: "Я вызываю вас на трибуну, чтобы защитить нас, если еще есть время, отомстить за свободу, истребив тиранов";28 И Барбару написал то же самое своим сторонникам в Марселе. Там и в Лионе буржуазное меньшинство объединилось с бывшими дворянами, чтобы изгнать своих радикальных мэров.