Упор на контроль над вооружениями породил совершенно новую группу экспертов, многие из которых были гражданскими лицами, которые генерировали идеи, участвовали во встречах и конференциях и занимались кропотливой работой по заключению соглашений о контроле над вооружениями. Из этих кадров возникло множество новых персонажей и личностей, включая Генри Киссинджера, который был профессором Гарварда, активно участвовавшим в раннем диалоге по контролю над вооружениями, прежде чем он перешел к своей более известной роли советника по национальной безопасности и государственного секретаря при Ричарде Никсоне и Джеральде Форде и советника всех последующих президентов. Другие, такие как Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности Джимми Картера, и Брент Скоукрофт, советник по национальной безопасности Джорджа Буша-старшего, были продуктами той же системы. Ближе к настоящему времени Кондолиза Райс и Стивен Хэдли, советники по национальной безопасности Джорджа Буша-младшего, имели опыт работы в более широком сообществе по контролю над вооружениями. Эштон Картер, министр обороны при Бараке Обаме, также был продуктом сообщества по контролю над вооружениями.
Новые центры появились в таких крупных университетах, как Гарвард, Йель, Принстон, Колумбия, Массачусетский технологический институт, Стэнфорд и Джонс Хопкинс. Требовалось образование по новым специальностям, и университетские программы отвечали на более широкий сигнал рынка. По мере того как машина становилась все больше и сложнее, университетская система была готова готовить кадры, которые требовала машина. Все это стало частью большой системы национальной безопасности.
Со временем накапливались различные уроки, полученные в результате ряда неудач и успехов. Каждый из них в какой-то мере привел к перенастройке механизмов предупреждения и действий. Не столько капитальный ремонт, сколько ряд важных изменений, которые имели долгосрочные последствия, эти успехи и неудачи заполнили страницы аналитических исследований холодной войны, а теперь и истории холодной войны. Мы сосредоточились на рассмотрении этих успехов и неудач, чтобы проиллюстрировать влияние, которое они оказали на механизмы предупреждения и действий, и то, как они в совокупности привели нас к нынешнему моменту.
Вторжение Северной Кореи в Южную Корею в июне 1950 года стало первым реальным испытанием современных машин предупреждения и действий. Обе системы были признаны несостоятельными, причем в значительной степени. Нападение Северной Кореи произошло после пяти лет затянувшейся напряженности, а американские силы были не готовы к боевым действиям всего через несколько лет после крупных побед во Второй мировой войне. 20-я оперативная группа "Смит" была развернута, чтобы помочь замедлить продвижение Северной Кореи, и была быстро разгромлена. Силы США были перегружены и переиграны и вскоре отступили. Высадка десанта в Инчхоне, которая произошла несколько месяцев спустя, ознаменовала собой крутой поворот в войне. Но для последующих поколений оперативная группа "Смит" станет призывным кличем тех, кто выступает за обученные и готовые силы. И по сей день среди сторонников армии и морской пехоты оперативная группа "Смит" вспоминается с чувством "никогда больше". Будущие министры обороны, включая Дика Чейни и Джима Мэттиса, ссылались на оперативную группу "Смит", когда приводили аргументы в пользу создания и поддержания боеготовности вооруженных сил.