В этот период один конкретный инцидент выделяется тем вниманием, которое он привлек к машине действия. В ответ на захват американских заложников в Иране президент Джимми Картер распорядился провести спасательную операцию под названием EAGLE CLAW, чтобы освободить заложников и вернуть их в США. Планирование началось в ноябре 1979 года, а операция была проведена в апреле 1980 года. В результате в пустыне под Тегераном произошла катастрофа. Восемь американцев и один иранец были убиты. Проведенное расследование выявило недостатки в планировании и проведении операции всеми военными службами. EAGLE CLAW послужила мотивацией для реформ Голдуотера-Николса, которые последовали несколько лет спустя и изменили систему командования таким образом, что приказы поступали от президента к министру обороны и командующему войсками, отвечающему за операцию. Никакая другая часть машины действий, включая военные службы, не стояла между президентом и его главным гражданским советником и командующим войсками на местах. Реформы также привели к созданию Командования специальных операций США, или SOCOM, которое сыграет столь заметную роль после терактов 11 сентября.
Все это не означает, что холодная война не была чревата последствиями до самого конца. Советский Союз все еще обладал огромным количеством ядерного оружия, и хотя он организовал мягкую посадку, бросив карты и позволив бывшим членам Варшавского договора действовать самостоятельно, всегда существовала возможность жесткой посадки, такой как крах одного из бывших советских режимов или потеря контроля над многочисленным ядерным оружием, размещенным на территории бывшего СССР. В одном из, возможно, наименее известных успехов двадцатого века, машины предупреждения и действия работали вместе, чтобы холодная война закончилась спокойно и успешно. Это потребовало поразительного подвига государственного деятеля, виртуозного усилия, если таковое когда-либо существовало. Количество координации и сотрудничества, которое пришлось осуществлять между союзниками и партнерами, не говоря уже о бывших противниках, почти не поддается описанию. Германия была объединена, родились новые страны. Надежда и воодушевление переполняли мир, что заставило одного аналитика задаться вопросом, не является ли мир свидетелем "конца истории".
ВСЕ ЕЩЕ НА ПАНОРАМЕ, НО В ПОИСКАХ НОВОГО ОБЪЕКТИВА
Почти сразу же возникли новые дебаты о целях американской власти. Некоторые выступали за возвращение к более традиционной внешней политике - с меньшим количеством вплетений и меньшей численностью вооруженных сил. Соединенные Штаты мобилизовались для противостояния глобальной советской угрозе, но пришло время вернуть эти таланты и энергию для решения проблем ближе к дому. Другие утверждали, что это именно то время, когда Соединенные Штаты должны закрепить достижения, полученные во время холодной войны, и обеспечить, чтобы не возникло новых больших проблем. В известном просочившемся документе той эпохи Дик Чейни и его команда политиков в Пентагоне набросали новую стратегию, которая призывала "исключить враждебное, недемократическое господство в регионе, критическом для наших интересов", или, как писала газета "Нью-Йорк Таймс", "гарантировать отсутствие соперников". Эти дебаты продолжались на протяжении 1990-х годов, когда Соединенные Штаты противостояли Ираку на Ближнем Востоке, направляли войска для предотвращения геноцида среди враждующих фракций в Сомали, неоднократно вмешивались на Балканах и даже приглашали новых членов в альянс НАТО.
В некотором смысле, Первая война в Персидском заливе, последовавшая за вторжением Ирака в Кувейт в августе 1990 года, продемонстрировала своего рода кульминацию механизмов предупреждения и действия. Вторжение Ирака в Кувейт было не просто свержением одной региональной державой правительства другой. Оно представляло собой консолидацию контроля над значительной частью мировых поставок энергоносителей. Оставленный без ответа, Ирак мог бы в дальнейшем угрожать Саудовской Аравии, которая располагала крупнейшими в мире запасами энергоносителей.