РОБЕРТ УИЛЬЯМ СЕРВИС (1874–1958)
ЗОВ ГЛУХОМАНИ
Ты глядел ли на величье — там, где видишь лишь величье,
Водопадов и обрывов высоту,
Гривы гор, пожар заката, в вышине полеты птичьи
И ревущую каньонов черноту?
Ты по сказочной долине и по горному отрогу
Проложил ли к Неизвестному пути?
Ты души настроил струны на молчанье? Так в дорогу!
Слушай зов, учись и цену заплати.
Ты шагал ли через пустошь, пробирался ли устало
Через заросли, кустарники, полынь?
Ты насвистывал рэгтаймы там, где дальше — только скалы,
Познакомился с повадками пустынь?
Ты под небом спал ли звездным, на коне скакал степями,
Ты, под солнцем изнывая, брел вперед?
Ты сумел ли подружиться со столовыми горами?
Ну так слушай — Глухомань тебя зовет.
Ты с Безмолвием знаком ли? То не снег на ветке нежной —
В Тишине той лжив и суетен наш бред!
Ты шагал ли в снегоступах? Гнал собак дорогой снежной,
Шел ли в глушь, торил пути, достиг побед?
Ты шагал ли к черту в зубы, ты плевал ли на напасти?
Уважал тебя любой индейский род?
Чуял в мышцах силу зверя, мог ли рвать врага на части?
Так внимай же: Глухомань тебя зовет.
Ты страдал ли, побеждал ли; шел к фортуне, полз за нею:
Средь величья — стал великим, как титан?
Делал дело ради дела; мог ли видеть — дня яснее —
Ты в любом нагую душу сквозь обман?
Ты постичь ли смог, как много есть примет величья Бога,
Как природа гимны Господу поет?
Здесь творят мужчины смело только истинное дело.
Ну так слушай — Глухомань тебя зовет.
И в привычках пеленанье, и в условностях купанье,
И молитвами кормежка круглый год,
И потом тебя — в витрину, как образчик воспитанья…
Только слышишь? — Глухомань тебя зовет.
Мы пойдем в места глухие, испытаем мы судьбину;
Мы отправимся неведомым путем.
Нам тропу звезда укажет; будет ветер дуть нам в спину,
И зовет нас Глухомань… ну так идем!
БОЛЕСЛАВ ЛЕСЬМЯН (1877–1937)
***
Мчусь душою к тебе я — над пургой ошалелой,
Прямо к свету, что брезжит за буранной куртиной.
Каменеет кручина чья-то статуей белой,
Белой статуей скорбной — там, над черной долиной.
Старых створок объятья тебя некогда скрыли —
Ты с тех пор в моих мыслях бледно-призрачной стала;
С того часа так странно и так страшно забыли
Мы друг друга, как будто нас совсем не бывало.
Так найдем же друг друга средь метелей круженья,
Над вечерней пучиной сможем снова влюбиться
Той повторной любовью, что не хочет спасенья,
Тем последним желаньем, что не знает границы!
Мы полюбим мученьем, кровью нашей потери, —
Но про счастья утрату пусть никто не узнает,
Мы полюбим прозреньем: смерть приблизилась к двери —
Обе смерти, что вместе совершиться желают.