Сигнал. Росарио затянулся и приложил трубку к запальному шнуру. Шнур зашипел, как живой. Росарио положил свою кепку на верхушку мусорной повозки — сигнал о том, что все в порядке, — и перешел улицу под носом у приближающихся белобрысых немцев, похожих на огромную вибрирующую машину. Топающие сапоги несли их все ближе к мусорной повозке…
Ужасной силы взрыв потряс весь квартал и был слышен даже в центре Рима. Фаусто и отец Фрассети услышали его из Ватикана и подошли к окну, чтобы посмотреть наружу.
Двадцать четыре немецких солдата были моментально разорваны в клочки. Части их тел взлетели в воздух, и их все еще живая кровь поливала древние каменные стены. Осколки железной оболочки заряда превратились в смертоносную шрапнель, кромсавшую тела немцев. Мертвые и умирающие падали на землю. От взрыва из стен зданий стали выпадать крупные куски бетона. Через огромную дыру, пробитую в каменной стене, хлестала вода. Поток понесся вдоль улицы, обмывая ее и смешивая пыль с плотью и кровью. Одновременно ударная волна от взрыва пронеслась вдоль улицы с силой торнадо и опрокинула школьный автобус.
Генерал Мальцер, все еще находившийся в отеле «Эксельсиор» и пьяный в стельку, слышал взрыв, который раздался так близко и с такой силой, что в окнах задрожали стекла.
— Что это? — спросил он невнятно у Каплера. — Воздушный налет?
— Не думаю, — ответил Каплер, поднимаясь. — Пойду выясню.
Он заторопился в вестибюль. Сквозь стекла парадной двери он видел людей, бежавших по улице.
— Что случилось? — закричал он швейцару.
— Взрыв, господин! Внизу, возле площади Барберини. Наверное, газовая магистраль…
— Газовая магистраль, черт! — пробормотал Каплер. — Подать машину генерала Мальцера! — приказал он и побежал обратно в ресторан.
Подойдя к столику генерала, он доложил:
— Генерал, я думаю, партизаны совершили нападение на наших солдат. Бозенский полк должен был пройти по улице Раселла во второй половине дня, и, очевидно, как раз там и произошел взрыв…
Лицо Мальцера, уже красное от выпитого вина, стало пунцовым.
— Эти ублюдки! — закричал он, пытаясь встать со стула. — Если они ранят хоть одного немца, я взорву весь город! Подать мне машину…
— Она подана, мой генерал.
— Я все взорву! Папу, собор Святого Петра, Колизей… — Мальцер шел через столовую, покачиваясь как лунатик. — Тибр… Я перестреляю всех проклятых итальяшек в этом городе… Если они ранили моих людей, то они пожалеют! Клянусь Богом, они за это заплатят… Они заплатят!
Он бесновался всю дорогу от отеля до машины. Когда они с Каплером приехали на улицу Раселла, ужасающее кровавое зрелище привело его в полное неистовство.
— Месть! — завопил он, глядя на лужи крови. — Месть за наших бедных солдат!
К пяти часам Фаусто был на грани отчаяния. Тони по-прежнему совещался наедине с папой. Паоло нашли и приводили в офис отца Фрассети. Фаусто поведал ему, что произошло, и старик с грустью согласился отдать свои драгоценности.
— Я полностью разорен, — сказал он, опускаясь в кресло. — Разорен. Но какое это имеет значение? Моя дочь, мои внуки — их надо спасти…
Тони появился, когда часы показывали три минуты шестого.
— Случилось нечто ужасное, — сообщил он им. — Зайдите ко мне.
Фаусто и Паоло проследовали за ним в его большой кабинет.
— Партизаны напали на роту немецких солдат на улице Раселла, — продолжал он, подходя к своему письменному столу. — Вы слышали взрыв час назад или около того?
— Да…
— Это он и был. Я был у святого отца, когда ему докладывали. Мальцер, наверное, сошел с ума от ярости…
— Я с ним обедал, — перебил Фаусто. — Он напился.
— Ну, сейчас он совсем пьяный. Он угрожает взорвать целый квартал. Немцы везут взрывчатку грузовиками. Это ужасно, ужасно! Святой отец вне себя. Он говорит, что коммунисты готовы разрушить все. Карательные меры непременно последуют…
— Тони, — сказал Фаусто, — для нас уже все потеряно.
Кардинал сел и в напряженной тишине выслушал рассказ Фаусто. Когда тот кончил рассказывать, он спросил его:
— Что вы будете делать?
Фаусто беспомощно развел руками:
— А что мы можем сделать? Ничего, кроме того, чтобы выполнить их требования. Паоло готов отдать свои драгоценности, а я выплачу им тридцать миллионов лир. Это — колоссальный шантаж, но что поделаешь под дулом винтовки? Жизни Нанды и детей важнее всего.
— Я знаю, — ответил Тони. — Я организую перевод средств. Полагаю, генерал Мальцер примет один из чеков Ватикана?