Обывателям вообще на все наплевать, пока внешние проблемы не начинают разрушать их маленький привычный мирок, что, опять же, справедливо практически для каждого отдельного человека.
Виктор непроизвольно скользнул мыслями на пятнадцать лет назад, когда после несостоявшейся казни он, брошенный всеми и лишившийся привычной жизни, едва-едва не пустил свое будущее под откос.
Это были весьма темные для него времена, когда за формальным помилованием последовал плотный надзор со стороны королевских тихушников. Одновременно ему нужно было учиться жить с одной рукой и при этом как-то встраиваться в доселе неизвестные принцу пласты общества столицы. Он тогда был близок к тому чтобы банально спиться, и лишь две вещи помогли Виктору не потерять себя. Помощь принца Альберта, который просто благодаря своему положению мог себе позволить общаться с прокаженным калекой без особой боязни нарваться на неприятности.
Ну и жажда мести конечно, куда без нее.
Паромобиль меж тем пересек Александрию насквозь и выскочил на западную окраину города. Постепенно прижатые друг к другу домики сменились на отдельно стоящие и окруженные ухоженными садами виллы. С этой стороны столицы — и дальше на северо-запад вплоть до самого побережья — традиционно селилась более состоятельная часть Порусского высшего общества. Промышленники, банкиры, старая аристократия, а также всякие следующие за ними рыбы-прилипалы. Усиленные патрули полиции охраняли покой местных жителей с особым тщанием, а встретить тут фланирующего под руку с дамой гвардейского офицера было куда проще нежели одетого в робу трудягу из располагавшихся на другом конце Александрии промышленных районов.
Пропетляв по уютным тенистым улочкам транспортное средство наконец затормозило перед воротами двухэтажного особняка, выглядывающего красной железной крышей из-за покрытого белоснежными цветами яблоневого сада.
— Подождите секунду, — водитель бросил через плечо и выйдя на улицу принялся открывать ворота. Судя по отсутствию положенной таким загородным домам обслуги и легкому налету запущенности, постоянных жильцов тут не предполагалось.
Еще спустя несколько минут они наконец оказались внутри ограды. В воздухе стоял умопомрачительный запах цветущих деревьев.
— Я так понимаю, что нам придется подождать? — Заходя в распахнутые перед ним двери особняка переспросил Виктор. Воздух внутри здания пах пылью и немного затхлостью.
— Все так, — кивнул так и не представившийся водитель. — Я вынужден вас оставить, прошу не покидать поместье и вообще по возможности не выходить на улицу. Внутри есть все необходимое для приятного времяпровождения от дров для камина до алкоголя.
— Мы разберемся, — кивнул Виктор, после чего водитель раскланялся и оставил их вдвоем. Найден плюхнулся на большой кожаный диван стоящий посреди гостиной и приготовился ждать…
— Здравствуй, дядя Альберт, — в комнату вошел высокий мужчина в черном морском мундире. Адмиральские знаки различия, скромная орденская планка, явно привычный форменный кортик на поясе. Короткая аккуратная прическа, заметная седина на висках, визуально добавляющая ему возраста. В первую очередь в глаза бросалась не здоровая худоба моряка из-за которой черты лица заострялись и выглядели более хищно.
Найден встал с диванчика и сделав несколько шагов на встречу обнял вошедшего.
— Я тебе сколько раз говорил не называть меня дядей, — усмехнулся младший брат ныне царствующего короля Поруссии, очевидно никем другим вошедший быть просто не мог. — Я от этого начинаю чувствовать себя стариком.
— А когда мне было пять лет, ты считал совсем иначе, — Виктор вернул старшему родственнику улыбку.
— Я тогда был молод и глуп.
— А сейчас ты уже не молод?
— Я все еще молод, но все же успел немного поумнеть, — Анне было немного неловко наблюдать со стороны эту сценку, которая явно уходила корнями куда-то далеко в прошлое. Она тоже встала с дивана в момент появления представителя правящего дома и теперь неуверенно переминалась с ноги на ногу, не зная куда деть руки, и что вообще ей в такой ситуации нужно делать, — а что это за прекрасная незнакомка, которую ты зачем-то решил привезти сегодня с собой.
В голосе руководителя морской контрразведки дивным образом переплелась вбитая в подкорку вежливость по отношению к представительницам слабого пола — тем более что порода была написана на лице Анны большими буквами, и никакой сомнительной одеждой скрыть ее было невозможно — со стальными нотками руководителя могущественной спецслужбы, который совершенно не мог терпеть беспорядка у себя в делах.