Это был еще не ультиматум, но порохом запахло совершенно отчетливо.
Глава 25
Герои сначала долго разговаривают а потом принимают решение
— Он решил объявить мобилизацию, — в голосе принцессы Екатерины было слышно неподдельное возмущение. — Представляешь? Мобилизацию.
Возмущение женщины было в целом понятно. В подобной ситуации объявление мобилизации фактически равнялось объявлению войны. Пока, не смотря на всю тревожность ситуации, начало большой континентальной бойни еще не было предопределено, когда же первые граждане начнут прибывать на сборные пункты и потом отправляться в разворачиваемые «по-боевому» дивизии, выскочить из спирали эскалации будет уже гораздо сложнее. Вероятно, просто невозможно.
— Решил? — Найден последние несколько дней, проведенных им на «самоизоляции», жестко страдал от нехватки информации. И даже скупаемые массово Мишелем газеты не позволяли составить себе цельной картины о происходящем. Пресса вообще как-то очень обтекаемо писала о текущем политическом кризисе, без острых выпадов в какую-то из сторон. Разве что по поводу отрицательного влияния извне все были солидарны, опять же расходясь во мнении чьи именно действия считать отрицательными. Выбор тут был необычайно широк.
Виктор подозревал, что среди столичных главных редакторов была людьми Белофа проведена плотная разъяснительная работа, после чего те резко поумерили свой антимонархический пыл. Убеждения убеждениями, а здоровье оно только одно человеку на жизнь дается.
— Убедили обойтись для начала скрытым ограниченным призывом… Резервистов какой-то там самой первой очереди, я, ты знаешь, не слишком разбираюсь во всей этой военной кухне, — пожала плечами принцесса, затянулась папиросой и с непривычки закашлялась. — Не курила уже десять лет. Последний раз тогда в сентябре… Дала себе зарок, что, если нас всех не попятят из страны, — брошу курить. Долго держалась…
— Понятно, артиллеристы, экипажи пузырей, расчёты коллективного оружия, офицеры, солдаты, уволенные в запас за последний год… Кажется никого не забыл. Еще должны были отменить увольнения для текущего призыва, впрочем, это не важно, — Виктор покачал головой. — Даже такие «скрытые» приготовления действительно скрыть практически невозможно. Это война.
— Пока генералы из Главного штаба успешно саботируют данное решение, — Екатерина первый раз за встречу улыбнулась уголками рта. — У нас официально мобилизация, в случае ее объявления, заканчивается за сорок пять дней. Реально, на сколько я знаю, Главный штаб рассчитывает закончить ее на дюжину дней быстрее, благодаря развитию железных дорог и пузырных перевозок в последние десять лет. Мне пообещали, что не будут предпринимать никаких шагов еще шесть дней, дольше оттягивать выполнение королевского приказа будет уже просто невозможно.
Найден еще раз мысленно подивился обилием связей «всего лишь» принцессы Екатерины. С другой стороны логично: официальный наследник — пока во всяком случае — никаких лидерских талантов не показывает, их сын Кароль все же еще слишком молод. Кто-то должен же был стать точкой кристаллизации всех недовольных сановников и придворных. Был еще Альберт, но он всегда умудрялся держаться в тени в политических делах королевства, что с одной стороны было как минимум разумно, а с другой — на практике ему совсем не помогло.
— И что ты предлагаешь? — Виктор обвел руками место их встречи: сомнительный полузаброшенный склад, чьим главным достоинством было нахождение за стенкой большого галантерейного магазина и дорогого ателье, которые принцесса могла невозбранно посещать в любое время без привлечения к этим поездкам дополнительного внимания. О том, как он сам добирался сюда по перекрытой патрулями столице, бывший принц вообще предпочел бы умолчать. Ему еще предстояла такая же веселая дорога обратно. — Как видишь, мои возможности ограничены. Мы не в гвардейском собрании встретились, среди офицеров-заговорщиков, чтобы прямо сейчас идти брать дворец на штык.
— Это я вижу, — Екатерина совершенно по-босяцки забычковала остатки папиросы об пыльную поверхность стола, на который опиралась своей пятой точкой. — Но в целом ход мыслей твоих мне нравится.