– А вы чего? – поинтересовался экс-омоновец у Ампера и Рины.
– А мы в душ и спать, благо моя женщина со мной.
– Ну хоть кто-то будет с утра адекватным.
Рина скептически хмыкнула, но комментировать не стала.
Ночью, в темноте прижимаясь к Амперу обнаженным разгоряченным телом, она неожиданно спросила:
– Слушай, а зачем нам это все? Нас больше не ищут, мы можем идти, куда захотим.
– Если бы ты меня спросила там, где я раньше был, вопросов бы не возникло, но здесь, в Улье, без места и надежной команды нельзя. Или ты предлагаешь осесть в каком-нибудь стабе? А чем заниматься? Добывать потроха – содержимое споровых мешков убитых тварей?
Рина озадачилась. Похоже, вопрос «зачем?» ее интересовал, но вопрос «что дальше?» она себе не задавала.
– Или стать бродягами? – продолжил Погорелов. – Ты этот мир знаешь, конечно, лучше меня, я тут всего пару месяцев, но кое-что усвоил: бродить по кластерам вдвоем или в одиночку – верный способ сдохнуть. Где-то должен быть дом, или то, что ты называешь им на данный момент. Сейчас мой дом – комната в бункере стронгов, и начинать в другом месте с нуля что-то не очень хочется.
– А эта война?
– Да какая это война? Так, разовые операции. В другом месте будет то же самое, ведь чем-то придется на жизнь зарабатывать. Я, конечно, могу работать сантехником, у меня гражданская специальность такая. Водила я неплохой. Но лучше всего я умею воевать. И там, куда мы подадимся, я опять стану солдатом. Только вот неясно, толковый командир попадется, как Рыжий или Таган, или дебил с погонами?
Рина не возражала, похоже, она поняла правильность позиции своего мужчины или убедилась, что он размышляет здраво. Девушка прижалась еще сильнее к нему, словно ища защиты.
– Кроме того, если со мной что-нибудь случится, у тебя останутся заступники, и ты не будешь одна.
– Если они примут меня.
– Примут, они уже примерно разобрались, кто и что ты. Только сдерживай свою агрессию. Хочешь выплеснуть негатив, есть тренажерка или ринг. А если не выйдет, зови меня, сходим поохотимся на зараженных.
Ответа не последовало, спокойное дыхание говорило о том, что девушка уснула. Стараясь не разбудить ее, Ампер ухватился за краешек простыни и натянул на себя и на нее, после чего выбрался из ее объятий и лег рядом. В отличие от него, блондинка отлично засыпала и просыпалась в объятьях, а он после этого вставал разбитым.
Глава четвертая
Свободный поиск
Как Рыжий и обещал, подъем состоялся в восемь утра. Народ выглядел вялым и помятым, даже Ампер зевал во весь рот, хотя легли довольно рано. Пигмей еще и башкой маялся. Рыжий с тоской посмотрел на свою инвалидную команду и только головой покачал. Одно радовало: до места, откуда нужно было начинать поиск, ехать около четырех часов.
Ампер уселся за руль, Рина рядом, за стрелка, а Каа дремал на заднем сиденье, Погорелов решил его пока не будить, пусть покемарит минут двадцать. Здесь была территория жесткого контроля вояк-гуляйцев, но скоро пойдут дикие земли. Очень не хочется влететь в засаду.
На КПП проблем не возникло, никто не задавал никаких вопросов, просто поднялся шлагбаум, и сержант махнул рукой, давая разрешение проезжать. Навстречу шли грузовики в сопровождении БТРа, похоже, возвращалась часть команды Черствого.
– Каа, за работу, – окликнул сенса Ампер, – пошла чужая земля.
Тот мгновенно отрыл глаза и потер лицо руками, огляделся.
– Это разве чужая? Здесь тишина и благодать. Редко можно даже пустыша встретить, тут дозоры гуляйцев постоянно шныряют. Мужики эту землю контролируют.
– Завязывай ворчать, – попросила Рина. – Нужно работу работать, а то влетим в засаду на этой «безопасной» территории.
Ампер шел по маршруту, разработанному с Рыжим накануне. В ста метрах позади пылил грузовик. Мушкет остался в стабе, у него куча своих дел. Ему левые замуты стронгов неинтересны.
Ампер взялся за тангетку.
– Рыжий, напомни мне, почему мы этим занялись?
– Во-первых, нас попросили об услуге, мы союзники, а во-вторых, нам перепадет кое-какое нужное вооружение и по халявной цене подкинут боеприпасы.
– Вот это я уже понимаю, – согласился Погорелов. – Как там у вас?
– Нормально, – усмехнулся командир группы. – Только Дроб постоянно зевает, а глядя на него, и я чуть челюсть себе не вывихнул.
С заднего сиденья заржал Каа. Странное чувство юмора у человека… Ну да какое есть. Ампер вообще думал, что тот не умеет ни смеяться, ни улыбаться. Оказалось, умеет. Просто вершиной для него служит «тортом в лицо». Кстати, похожим чувством юмора обладал Эйнштейн.